Император из двух времен

Арбузов развернулся и покатился по перрону, перекатываясь на своих коротеньких толстеньких ножках.

Полковник лишь припечатал его вслед одним-единственным словом:

– Дурак!

Но тот катился дальше, уже ничего не слыша, да и не желая ничего слышать.

Смирнов в сердцах сплюнул, а затем, обратив взор на Никитина, спросил недружелюбно:

– Вы кто и что вам надо?

Иван представился.

– Специальный корреспондент Телеграфного агентства России и Ромеи Иван Никитин, вот моё служебное удостоверение.

Но полковник лишь бросил:

– Я занят.

И куда-то поспешил вдоль перрона.

– Хм…

Этот нечленораздельный звук стал яркой иллюстрацией недоумения прибывшего из самого Города гостя.

Тут ударил станционный колокол, и прогуливающиеся господа с дамами заспешили занять места в своих вагонах. Обер-кондуктор дал свисток, паровоз дал протяжный гудок, и игравший легкую музыку станционный оркестр заиграл невесть почему «Прощание славянки». В клубах пара отошел от станции «Дальневосточный экспресс», и его сверкающие вагоны застучали колесами, унося пассажиров к океану.

Минут через пять появился на перроне спешащий полковник Смирнов. К нему тут же подскочил с докладом дежурный офицер и принялся что-то эмоционально объяснять. Командир бронепоезда прервал его объяснения и что-то жестко приказал. Офицер коротко козырнул и бросился исполнять приказ.

Смирнов бросил взгляд на Ивана и лишь простонал в сердцах:

– Ну, что за день! Господи, за что мне всё это? – Поиграв желваками, он сообщил: – Мне сообщили о необходимости принять вас на борт. Признаться, я не в восторге от вашего визита. Мягко говоря.

– Отчего же?

Полковник смерил его недружелюбным взглядом и ответствовал:

– Да, милостивый государь, есть у меня причины, уж не обессудьте. Всякий раз, когда какой-нибудь из ваших коллег появляется на борту моего бронепоезда, у меня приключаются всякого рода неприятности и даже события. Так что постарайтесь не путаться у меня под ногами и не отвлекать от дела моих подчиненных всякими глупыми и никому не нужными разговорами. Вам всё понятно, милостивый государь?!

Ещё посверлив прибывшего взглядом, он с вызовом уточнил:

– Во время войны, сударь, вы в каком полку служили?

Никитин внутренне усмехнулся.

– Господин полковник, представляюсь по случаю прибытия для временного прохождения службы. Подпоручик запаса Иван Никитин, честь имею. Во время Великой войны проходил действительную службу в лейб-гвардии Его Императорского Величества Финляндском пехотном полку, после чего был переведен в состав 777-го запасного полка полковника Слащева. Затем был прикомандирован к Особому информационному управлению Генерального Штаба армии Единства. В настоящее время – сотрудник Константинопольской дирекции Министерства информации. Принимал участие в качестве военного корреспондента в освобождении Города от осман. Временно прикомандирован сюда для помощи местным коллегам в развитии местного отделения Мининформа, а также для передачи объективных сведений о событиях региона и о службе наших доблестных войск в центральные подразделения нашего министерства.

Иван демонстративно щелкнул каблуками, хотя и находился в цивильной одежде. Конечно, практически всё, что он сейчас поведал полковнику, была чистая правда. Хотя и не вся. Например, в составе Финляндского полка он, перепуганный призывник четвертой очереди, участвовал в попытке государственного переворота в ночь на 6 марта 1917 года. Под командованием всё того же командира – нынешнего генерал-адъютанта его всевеличия графа Слащева-Босфорского. И пожелал перевестись Иван в эти самые «Три топора» отнюдь не просто так, ведь выбор был между самым страшным участком фронта в наказание за мятеж и службой в новом полку, с которым ещё всё было непонятно. И что лично полковник Слащев буквально выбросил его из числа личного состава полка в связи с полной непригодностью к военной службе, отправив его с глаз долой «на повышение» в Министерство информации, благо язык у Ивана был хорошо подвешен. Ну, и дальше в таком вот духе. У него действительно имелись погоны подпоручика, но это было лишь отражением его штатного статуса в Мининформе, каждый сотрудник которого числился при Генштабе в качестве мобилизационного резерва для развертывания фронтовых и прочих военных газет на случай войны и прочей мобилизации.

Так что Никитин кривил душой не слишком сильно. Скорее недоговаривал.

Однако сказанное произвело должное впечатление на полковника, поскольку он явно смягчился и приглашающе указал рукой в сторону двери в стальной стене.

– Что ж, господин подпоручик, в таком случае постараюсь быть вам полезным. Прошу вас на борт нашего сухопутного крейсера.

Тут подбежал дежурный и доложился, что запасы воды пополнены и всё готово к отправке. Полковник кивнул, отдал несколько приказов, и военная машина завертелась. Еще через пару минут «Меч освобождения», тяжело стуча своими стальными колесами, покатил вслед давно исчезнувшему с глаз «Дальневосточному экспрессу».

ТЕКСТ ВИТАЛИЯ СЕРГЕЕВА