Император Павел Первый и Орден св. Иоанна Иерусалимского в России

Наконец Павел пришел к мысли, что государь должен быть первоисточником всех самых незначительных действий его подданных: определить как им одеваться, какие слова произносить, как себя вести и как причесывать волосы и так далее. Не удивительно, что эта мелочная регламентация общественной жизни вызывала сильнейшее раздражение самых разных слоев русского общества и восстанавливала против Павла даже тех, кто готов был одобрить его преобразования.

Каковы же были итоги правительственной деятельности Павла I?

За четыре с небольшим года правления в результате проведенных мероприятий Павлу удалось сократить государственный долг с 200 млн. до 133 млн. рублей, то есть более чем на треть.[9] Однако не следует обольщаться этими результатами и думать, что, проживи Павел подолее, он наверняка в короткий срок рассчитался бы со всеми долгами. Напротив, можно констатировать, что в этом случае положение стало бы ухудшаться. Павел оказался непоследовательным политиком и не смог удержаться на том пути, на который вступил в начале своего царствования. Мало-помалу он дал себя втянуть в европейские дела, принял активное участие в борьбе европейской коалиции против Франции. Послал Суворова в Италию и в Швейцарию, Ушакова в Средиземное море. Российские войска покрыли себя неувядаемой славой, благодаря мужеству и героизму. Однако коалиция потерпела поражение. Резкий поворот от войны с революционной Францией к союзу с первым консулом Бонапартом поставил Россию на грань войны с Англией, в марте 1801 года английский флот угрожал Ревелю и Кронштадту, а донские казаки двигались в Индию. Внешняя политика Павла последних месяцев стала отдавать авантюризмом, и она требовала денег, денег и денег. Но денег не было. Публично осудив свою мать за выпуск ассигнаций, выкупая и уничтожая бумажные деньги, Павел кончил тем, что сам стал выпускать ассигнации. Дело свелось к тому, что екатерининские ассигнации были заменены павловскими. Причем, если Екатерина их выпустила на 156,6 млн. рублей, то при Павле их общее количество составило уже 212,6 млн. При этом курс их на петербургской бирже колебался между 60 и 70 % серебряного рубля, то есть был ниже, чем при Екатерине II.[10] Активная внешняя политика потребовала и увеличения численности армии. Несмотря на все сокращения, к 1 января 1801 года ее численность составила уже 446 тысяч человек.[11]

Разрыв с Англией и начало военных действий должны были привести к дальнейшим финансовым осложнениям, ухудшению экономического состояния страны.

Положим, Павлу удалось бы удержаться на избранном в начале царствования пути, смог бы он тогда решить проблемы, стоящие перед страной? Едва ли. Для этого были нужны более смелые и радикальные преобразования. Например, переход к новой системе налогообложения, введения налога на землю, прогрессивного налога на собственность. Для того чтобы решить кадровые проблемы в армии надо было перейти к общесословному принципу формирования вооруженных сил. Введение этих буржуазных по своей сути принципов означало бы громадный шаг вперед. Если бы Павел сделал его, он был бы человеком, опередившим свое время на полстолетия. Но царь не ставил перед собой цели облегчить развитие капитализма в стране. Цели его были совсем иные: произвести определенные перестройки в феодально-крепостнической системе, чтобы удалить или по крайней мере ослабить те элементы, которые не позволяли ей нормально функционировать. Однако и на этом пути он потерпел фиаско. Его преобразования не сумели разрешить внутриполитических противоречий. Напротив, они продолжали обостряться. В итоге это привело к дворцовому перевороту. В ночь с 11 на 12 марта Михайловский замок был окружен гвардейскими полками. Группа заговорщиков, во главе которых стоял последний фаворит Екатерины II Платон Зубов, проникла в спальню императора и предложила ему отречься от престола. Павел отказался. В возникшей драке он был зверски убит. Современники проводили Павла в могилу шутливой эпитафией: «Сюда, прохожий, но не слишком близко! Здесь лежит Павел I. Молись, чтоб господь избавил бы нас от второго!»

Ю. Д. Марголис, Т. Н. Жуковская

Традиции Павла I в истории русской государственности

Признанный знаток «грани веков» — XVIII и XIX — профессор С. Б. Окунь в своих университетских лекциях всякий раз замечал, что в политических зигзагах и в «сумасшествии» Павла I слишком много системы и логики, чтобы относить их на счет «патологии», а не политологии.[12] Эту мысль следовало бы усилить, так как традиции Павла I явственно прослеживаются в развитии русской государственности, в то время как специальное их изучение все еще нередко подменяется анекдотическими характеристиками императора и его деяний.

Попытаемся взглянуть на те сферы государственного и социального бытия России, которые подверглись наиболее радикальному и целенаправленному вмешательству в павловское правление и сохранили или еще более усилили сообщенный им решительной рукой облик.