Императорские изгнанники

- Тогда ты обречен. Если ты убьешь меня, император будет в ярости. Он пошлет еще людей под командованием другого командира. Они завершат уничтожение вашего народа. Это лишь вопрос времени. Еще есть время спастись. Сдавайся сейчас и освободи меня и центуриона. Я позволю вам вернуться к вашему Царю, и ты сможешь сказать ему, что если он поклянется в верности императору Нерону, ограничит свой народ своими землями и прекратит набеги на другие части провинции, я выведу своих людей с его территории. Я даю тебе слово, что никакие патрули не войдут на земли Царя. В том числе никакие римские чиновники.

Это был отчаянный блеф, и Катон безмолвно молился Мендацию, чтобы разбойник не понял его обмана относительно масштабов его полномочий.

- А что, если твой император решит не гарантировать твое слово?

- Император требует только демонстрации покорности. Дайте ему это, и он позволит твоему царю править беспрепятственно. Так же, как это сделал Рим для многих других.

Беникий выглядел затравленным зверем, обдумывая слова Катона. Гордость боролась с желанием жить и перспективой мира.

- Если ты откажешься, то тебя и твой народ ждет только смерть. Ты можешь гордо идти на смерть, но ты все равно умрешь. Вы оставите после себя только могилы и то, что осталось от ваших поселений и тайных лагерей. Со временем ваш народ будет забыт, и все, что останется, - это несколько заросших руин, чьи имена уйдут из памяти. Или вы можете выбрать выживание и процветание в своей части этого острова.

Предводитель разбойников скорчил гримасу и испустил долгий, глубокий вздох покорности.

- Ты даешь мне слово, что позволишь мне и моим людям уйти отсюда невредимыми, если я освобожу тебя и центуриона?

- Я даю тебе слово перед всеми моими богами, и этот человек – мой свидетель, - серьезно ответил Катон.

Беникий посмотрел на него своими темными, пронзительными глазами, затем кивнул. - Ладно, хорошо.

Он достал пугио Катона и шагнул к ним, чтобы разрезать их узы. Катон размял пальцы и потер запястья. - Спасибо. Я сообщу, когда вы сможете безопасно покинуть аванпост. До тех пор оставайтесь внутри. Идем, Массимилиан.

Он направился к подводам, загораживающим ворота, и забрался на одну из них, пробираясь между разбойниками, стоящими наверху, и спрыгнул вниз с другой стороны. Затем они с Массимилианом уверенно спустились по склону к Аполлонию и всадникам, ожидавшим позади него.

- Слава богам, - тихо сказал центурион. - Я думал, что мы покойники. Я боялся, что вы никогда его не уговорите.

- По правде говоря, я тоже.

Массимилиан рассмеялся. - У вас яйца из твердого железа, господин. Твердого железа.

Когда они приблизились, Аполлоний сошел с коня. Он положил руки на бедра и наклонил голову на одну сторону, осматривая Катона.

- Вы до этой заварушки выглядели лучше, господин. Что случилось с вашей головой?

- Ранение в глаз.

- Его нужно срочно осмотреть. Я пошлю за хирургом.

- Я разберусь с этим позже. - Катон надул щеки. - Вы зря время не теряли, быстро до нас добрались.

- Недостаточно быстро, чтобы спасти аванпост.

Катон вспомнил ауксиллариев, Микия и его людей, погонщиков мулов – все они погибли. - Нет... но ты спас меня и Массимилиана. За это я благодарен тебе. - Он посмотрел на группы вспомогательных пехотинцев, расположившихся вокруг аванпоста. - Они тоже пришли из форта?

Аполлоний покачал головой. - Это люди Плацина. Они появились здесь почти одновременно с нами. Он на дальней стороне холма. - Почему же они освободили тебя?

Катон коротко объяснил, а затем приказал Массимилиану послать одного из своих людей сказать Плацину, чтобы тот позволил Беникию и его разбойникам беспрепятственно пройти мимо.

- Значит, ты намерен сдержать свое слово? - с задумчивостью спросил Аполлоний.

- Конечно. Возможно, мы еще найдем способ решить эту проблему без дальнейшего кровопролития.

- Оптимистичен как всегда.

Катон устало покачал головой. - Я устал от кровопролития.

- Тогда ты странный солдат.

- Даже солдаты в конце концов устают от этого зрелища. Некоторые из нас, по крайней мере. Я уже насмотрелся.

Он снова обратился к Массимилиану. - Поднимись туда и сообщи Беникию, что он может уходить. Как только разбойники двинутся в путь, бери своих людей, и начинайте хоронить наших мертвых.

- Да, господин.

Когда центурион направился к веренице лошадей, Катон почувствовал новый прилив боли в левом глазу и зажал ладонью повязку.

- Тебе лучше послать за хирургом…

Аполлоний издал низкий свист.

- Надо было принять мое предложение, когда я его сделал, а не упрямиться.

- Просто, на хрен, пошли за хирургом, пока он тебе сам не понадобился.

*******

Катон сидел на пне, пока хирург когорты осторожно снимал повязку. Кровь из раны высохла и впиталась в повязку, отчего слои слиплись, и Катон выругался, когда жгучая боль пронзила его глазное яблоко.

- Извини, господин. Я делаю все возможное.

- Да, но делай это осторожно, - прорычал Катон сквозь стиснутые зубы. - Я не хочу, чтобы ты вырвал его из глазницы.

- Будем надеяться, что до этого не дойдет. - Аполлоний улыбнулся. - Не лучший вид для наших матрон. Что бы сказала Клавдия?