Императорские изгнанники

- Нет, господин. Сообщение состоит в том, что эпидемия достигла Августиса. О первых случаях было сообщено сегодня утром.

Усталость Катона исчезла в мгновение ока, пока его мысли неслись над последствиями новостей. Будущее кампании оказалось под угрозой, а вместе с ним и жизнь Клавдии и людей под его командованием. - Посыльный все еще за воротами?

- Да, господин.

Катон подтолкнул чистую вощеную табличку через стол к писцу. - Записывай. Во-первых, я хочу, чтобы этот человек немедленно вернулся в Августис и сказал совету, что они должны закрыть ворота и поставить город на карантин до новых указаний. Никто не должен входить или выходить без моего разрешения. Во-вторых, я хочу, чтобы все солдаты, побывавшие в городе за последние два дня, явились в больничный блок. Скажи хирургу, что я хочу, чтобы они поместили их на карантин до дальнейшего уведомления. В-третьих, любой человек, проявляющий какие-либо признаки болезни, должен быть зачислен в один из пустых блоков барака. Скажи хирургу, что он может рассматривать это как дополнительный блок валетодинариума… На данный момент это все. Прочти мне его.

Убедившись, что писарь точно записал приказы, Катон отпустил человека, чтобы передать инструкции. В одиночестве он размышлял над ситуацией уже более осознанно. Если эпидемия распространится на людей в форте, она уменьшит силу и без того ослабленных подразделений под его командованием. Лучше всего было бы вывести людей из под Августиса и как можно скорее двинуть колонну против врага в надежде добиться решающего результата до того, как окончательно разразится эпидемия.

Он все еще обдумывал свои планы, когда в таблиний вошел Аполлоний. Передняя часть его туники была залита кровью, и он вытирал руки о загрязненную полоску ткани.

- В конце концов, наш мальчик сломался, - объявил он. - Он сказал мне, где находится оплот врага. В двух днях пути к востоку отсюда. Они у нас в руках, господин.

*************

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Центурион Корнелий вошел в таблиний и встал по стойке смирно. - Вы посылали за мной, господин.

- Да, - Катон оторвался от отчета, который он писал пропретору провинции, в котором рассказывалось о недавних событиях, и подробно описывался его план нападения на оплот врага. Он отложил стилос и сложил руки вместе, хрустнув костяшками пальцев. - Я оставляю тебя здесь, чтобы командовать фортом, когда колонна двинется. Я оставляю двадцать человек из контингента ополченцев служить в гарнизоне. Не самые лучшие солдаты – если их можно вообще так назвать – но если ты возьмешь какие-нибудь комплекты доспехов и снаряжения со складов, ты хотя бы сможешь сделать их внешне похожими на настоящих солдат вспомогательных когорт. Должно быть достаточно, чтобы обмануть любых шпионов, наблюдающих за фортом. Как ты, наверное, слышал, эпидемия достигла Августиса. Я уже отдал приказ совету держать городские ворота закрытыми. Ты не должен позволять гражданским лицам входить в форт. И никому из твоих людей выходить из него. В карантинном блоке шестеро парней с признаками болезни. Их нужно будет кормить, но следи за тем, чтобы их пайки оставались за дверью. Никому из твоих людей не разрешено входить. Если у кого-то из гарнизона появятся признаки болезни, они должны быть немедленно помещены на карантин. Это включает и тебя. Понятно?

- Да, господин.

- Какие-либо вопросы?

- Да, господин. Неужели нельзя было поручить эту работу одному из офицеров-ауксиллариев? Если дело дойдет до драки, вам понадобятся лучшие люди на вашей стороне.

- Действительно. Но этот форт слишком важен, чтобы доверять его кому-либо еще. Мне нужен кто-то, на кого я могу положиться, чтобы убедиться, что он остается в наших руках. Готов ли ты, Корнелий, выполнить такое задание?

- Да, господин.

- Хорошо. Если что-то пойдет не так и колонна будет побеждена, ты должен продержаться здесь, пока не прибудет помощь. Ты не должен делать никаких попыток вырваться. Это достаточно ясно?

Корнелий кивнул и кисло ответил: - Как прикажете.

Катон мог догадаться, в чем причина его настроения. Гарнизон и его командир упустят добычу, которая попадется на пути их товарищей, взявших оплот врага. Учитывая месяцы набегов, которые разбойники проводили по острову, вполне вероятно, что после поражения врага можно было получить значительные богатства. Но разочарование Корнелия не имело отношения к более широкой задаче сокрушения самозванного Царя гор и его последователей. «Солдаты были склонны смотреть на вещи более непосредственным образом», - подумал Катон. В отличие от своих командиров, которые преследовали более важные цели… если, конечно, только на кону не было много добычи». - Катон улыбнулся про себя. «Помпей Великий не стал одним из самых богатых людей в истории Рима из-за набожной преданности тому, что было хорошо для Рима».

Он вздохнул. - Я позабочусь о том, чтобы ты и оставшиеся люди получили равную долю от добычи и продажи пленных в рабство. Звучит довольно честно?

- Да, господин, - ухмыльнулся Корнелий. - Действительно, очень справедливо.