Императрица Цыси. Наложница, изменившая судьбу Китая. 1835—1908

Цыси отменила следственные действия, когда осознала неизбежность того, что достоянием публики станет факт, который она должна была тщательно скрывать: причастность к заговору ее приемного сына. В ходе следствия раскрылось бы, что император Гуансюй хотел ее низложения, если не убийства. Дикий Лис начал раздавать интервью репортерам иностранных газет и рассказывать, будто император передал ему «секретный указ», сопроводив его инструкциями о том, чтобы мобилизовать поддержку его освобождению и отставки Цыси. Такое заявление с самого начала появилось 27 сентября в Шанхае в газете «Вестник Северного Китая», то есть за день до того, как Цыси приказала прекратить расследование и казнить заговорщиков. Вполне возможно, что публикация в этой газете толкнула ее на такое решение. Если бы предположения Кан Ювэя получили официальное подтверждение в ходе следствия, перед Цыси открылись бы самые мрачные перспективы. Мнения китайцев разделились бы, им пришлось выбирать, чью сторону занять, а по стране вполне могли прокатиться никому не нужные потрясения. Власти заморских держав могли откликнуться на призыв

Кан Ювэя и прислать свои экспедиционные войска. В частности, японцы с большой охотой под предлогом спасения императора Гуансюя попытались бы превратить его в свою марионетку. Цыси не могла позволить себе выставить напоказ роковой раскол с приемным сыном.

Таким образом, Цыси сама покрыла заговор с целью покушения на ее жизнь. Декрет, посвященный заговору и казням, выпущенный от имени узника-императора, выглядит туманным и неоднозначным, к тому же в нем искажается положение императора. Кан и его сообщники обвиняются в «попытке осады и штурма Летнего дворца, а также похищения вдовствующей императрицы и меня самого». У второй ключевой фигуры заговора в лице генерала Юань Шикая тоже нашлись все основания для того, чтобы спрятать правду подальше: ему совсем не хотелось, чтобы кто-то узнал о факте его предательства своего императора. (Всю свою жизнь он надежно прятал свой дневник, посвященный описываемым событиям.) Пока Цыси хранила молчание, Кан Ювэй заливался во весь голос. И если он с пеной у рта отвергал любые замыслы с целью убийства Цыси, то делал это исключительно ради того, чтобы вбросить в общественное сознание измышления о намерении самой вдовствующей императрицы расправиться с императором Гуансюем. И многие верили в его версию событий. Сэр Клод Макдональд считал, что «только слухи о заговоре могли послужить оправданием остановки радикальных реформ императора Гуансюя».

Итак, повесть о попытке государственного переворота и убийства Цыси со стороны Дикого Лиса Кана хранилась в темном и закрытом для всех ящике истории Китая без малого целый век до 1980-х годов, когда китайские ученые обнаружили в японских архивах протокол допроса признанного убийцы Би. Вот тут-то открылась истина безусловного существования того заговора против Цыси. Тем временем шесть казненных мужчин, четверо из которых – доказанные злоумышленники, вошли в историю в качестве героических жертв реформ и приобрели всеобщую известность как «шесть уважаемых граждан». Дикий Лис Кан превратился в героя мифа, который зажег светоч реформы и даже собирался внедрить в Китае парламентскую демократию. Ювэй тоже приложил руку к созданию такого мифа о себе; он переписывал и подделывал собственные документы и прошения. Например, вымарал собственный раздел, в котором конкретно отвергал парламентскую демократию как желательную для Китая политическую систему. Он проявил себя как первоклассный мифотворец и боец пропагандистского фронта. Восхваляя себя, он и его ближайший соратник Лян Цичао неустанно чернили Цыси, многочисленные пасквили в ее адрес использовали в своих интервью, речах и статьях, некоторые из которых публиковали в газетах договорных портов, а другие выпускали в виде брошюр на территории Японии и почтой отправляли в Китай. В них они обвиняли Цыси в отравлении императрицы Чжэнь, доведении до смерти собственного сына императора Тунчжи, принуждении вдовы сына к самоубийству, когда та якобы проглотила крупный слиток золота, в истощении ради строительства своего Летнего дворца фондов военного флота до нескольких десятков миллионов лянов серебром и в доведении Китая до поражения в войне с Японией. Практически все обвинения, послужившие формированию общественного мнения о Цыси и сохраняющиеся до наших дней, исходили от Дикого Лиса.

Именно он первым представил Цыси в качестве развращенного деспота, насочинял, будто бы она пользовалась услугами многочисленных любовников и устраивала ночные оргии с евнухами. Народ верил Кану по большому счету потому, что он утверждал, будто источником информации ему служил сам император Гуансюй, который вручил ему «тайный указ», вынесенный из Запретного города зашитым в пояс. Этот император считал Цыси не своей матерью, а «всего лишь наложницей скончавшегося императора», причем весьма «распущенной наложницей».