Императрица Цыси. Наложница, изменившая судьбу Китая. 1835—1908

Леди Макдональд взяла с собой в качестве переводчика секретаря британского посольства со знанием китайского языка Генри Кокбёрна – «джентльмена, больше двадцати лет работавшего на территории Китая, располагавшего редкими способностями и здравомыслием». Она написала в своем дневнике: «Прежде чем мы отправились к ней с визитом, его мнение о вдовствующей императрице я бы назвала общепризнанным… Вернувшись из дворца, он заявил, что все его былые сложившиеся представления поменялись в силу того, что он увидел и услышал, а ее характер он описал тремя словами: «Благожелательность, граничащая с беззащитностью!» Сэр Клод доложил в Лондон: «Вдовствующая императрица произвела самое благоприятное впечатление своей любезностью и учтивостью. Все, кто отправился во дворец в ожидании того, что им предстоит познакомиться с холодным и надменным персонажем, отличающимся предельно повелительными манерами, приятно удивились, когда оказалось, что ее величество показала себя доброй и любезной хозяйкой дома, проявившей такт и мягкость женственного расположения». Остальные сотрудники посольства разделили такие выводы.

Восприятие Цыси иностранцами изменилось в благоприятную для нее сторону. Однако сотрудники британского посольства думали о ней лучше только потому, что открыли в ней неожиданное «женственное расположение». И они теперь далеко не отдавали ей предпочтение по сравнению с императором Гуансюем в качестве правителя Китая. На протяжении следующего года авторитет ее шел вниз под гнетом постоянных претензий по поводу ее узника приемного сына. И это обстоятельство приобрело непереносимую тяжесть, когда она со страхом думала о потенциальных последствиях того, что китайский монарх давно не молился в храме Небес. Она склонялась к возможности усыновления нового престолонаследника. Этот престолонаследник мог бы исполнять обязанности императора и, когда придет время, заменить его после отправки в отставку. Само усыновление вполне можно было обосновать тем, что императору Гуансюю было уже под тридцать, а детьми он не обзавелся. Убедительный аргумент звучал так, что ему необходимо усыновление ради продолжения династической преемственности. Итак, этот узник собственноручно написал красными чернилами смиренный указ, в котором объявил о том, что из-за своего недуга не может произвести естественного преемника, поэтому в ответ на его неоднократные мольбы вдовствующая императрица ради блага династии любезно согласилась назначить престолонаследника.

Престолонаследником она выбрала четырнадцатилетнего мальчика по имени Пуцзюнь. Его отец великий князь Дуань приходился сыном брату по отцу императора Сяньфэна, то есть покойного мужа Цыси. Через него устанавливалась законность притязания на престол.

После такого указа тут же пошли гулять слухи о том, что императору Гуансюю занимать престол, по-видимому, осталось недолго. Те, кто категорически выступал против Цыси, настаивали на том, что теперь она с ним расправится. «Заморские послы снова насупили брови, – записал в своем дневнике один из очевидцев событий. – Они открыто высказывали свои опасения по поводу того, что дни Гуансюя сочтены». Когда Цыси 24 января 1900 года объявила о назначении престолонаследника, заморские послы потребовали аудиенции у императора Гуансюя, чем безошибочно указали на свою поддержку императору в заключении и неприятие престолонаследника. Им ответили, что император нездоров и увидеться с послами не сможет. Тогда жены дипломатов попросили повторения приема, организованного для них годом раньше. Но и их просьбу отклонили: вдовствующая императрица «слишком занята государственными делами».

Глава 22

Война с мировыми державами – с помощью ихэтуаней (1899–1900)