Имперец. Земли Итреи

Старик спотыкается от нахлынувшей на него боли. Меч падает на пол, сам старик сгибается, хватаясь за голову. Давления силы как не бывало, на его птиц мне понадобилось по три удара.

Вдох я с ухмылкой гляжу на старика, а затем с издёвкой спрашиваю:

— Жизнь внучки, любимой и единственной, тебя не заботит. А собственная жизнь?

Старик поднимает на меня полыхающий яростью взгляд, а затем отрывает одну руку от головы. Я напрягаюсь, готовый немедленно усилить боль, если он потянется к кисету, но он лишь медленно вытягивает палец в мою сторону и с ненавистью выдыхает:

— Сопляк. У тебя был шанс, но ты его упустил.

Я хмыкаю:

— Да ладно...

И осекаюсь, не успев договорить, Указ старика ложится на мои плечи невыносимой тяжестью, заставляя спину согнуться, а колени затрещать. То, что не сумело сделать давление силы старика, сделала моя собственная сила, мой собственный талант.

Старик словно разом стал сильней. Настолько сильным, что трёхцветная печать, которую я покорил себе, стала для меня непосильной ношей.

В отчаянном усилии я вливаю в его Указ ещё один запас духа, но старик сжимает руку в кулак и это всё, что я успеваю сделать с его Указом, прежде чем мне приходится спасать свою жизнь.

Печать над головой старика вспыхивает с удвоенной силой, мой символ «Боль» пульсирует в ней, бьётся, словно второе сердце. Вот только старику на это плевать, он словно не ощущает больше боли.

Вдох, второй, третий, мы мечемся между колонн, и я ощущаю на себе всю силу Предводителя, который может использовать техники и для стихии.

Да, из-за Единения я немного быстрей и сильней старика, да, он не стал поднимать меч. Но это мало чем мне помогает, особенно из-за этой сковывающей тяжести Указа.

Мысли лихорадочно скачут в голове.

Он что, воспользовался трюком Шандри?

Россыпь бритвенно острых искорок окружает меня, и я сдаюсь, мысленно приказываю:

«Появись».

Вдох и старика в спину бьёт Призрак.

Пытается.

Не так-то просто застать врасплох того, кто выше тебя по Возвышению и явно опытней в сражении.

Мгновение передышки я трачу на то, чтобы сменить в печати старика «Боль» на «Сон». Бесполезно. Символ пульсирует, словно пытается наказать старика за сопротивление, но он и не думает засыпать. Верность. Послушание. Неподвижность.

Ничего не действует. Не действует и ещё одна дополнительно влитая в печать сила.

Какого дарса происходит? Я убил Указом Властелина Духа и не могу справиться с Предводителем Воинов?

Мгновение замешательства стоило мне пропущенного удара в грудь. Меня отшвыривает в сторону и заодно проясняет голову, которая оказалась крепче колонны.

Ладно. Не выходит воспользоваться этим козырем, значит, воспользуюсь другим.

Цветок Вора Трав в моей груди лишается сначала одной удерживающей его нити, а затем и другой.

Мало.

Я ухожу Поступью от птицы старика, принимаю на Панцирь яростно вращающийся зубастый диск и рву ещё две нити.

Из моей головы рвётся вверх светящаяся нить. Едва заметная здесь, в освещённом зале, но ведь снаружи уже вечер.

И я довольно скалюсь старику в лицо:

— Ну что, мне объявить на весь ваш городишко, что это вы и были Вором Трав? После того как Фатия стала чемпионом сбора, кто в этом усомнится после такого доказательства?

Птица старика, сотканная из воздуха и голубых нитей, делает круг по павильону. Стремительно мчит между колонн, то и дело скрываясь от моего взгляда и останавливается только за спиной старика. Призрак медленно обходит старика со спины, истекая дымом из ран.

Он сам тоже не спешит нападать, кривит губы:

— И ты решил напугать меня этой штукой? Обычный луч света. Кто вообще поймёт, что это такое светило несколько мгновений в моём поместье?

Я отвечаю таким же неприятным оскалом и ещё одной порванной нитью:

— Несколько мгновений? Старик, ты не сможешь убить меня так быстро. Разница в наших силах не настолько велика.

— Ты думаешь, я хотел тебя убить?

— Пытался.

Улыбка старика становится такой острой и язвительной, что ей можно было бы порезаться, как и его словами:

— Проверял на прочность и наказывал за наглость и вторжение.

— Давай не будем играть словами. Сейчас я беру Фатию и выхожу из вашего городишки.

Улыбка исчезает с лица старика, он обжигает меня недовольным взглядом и отрезает:

— Нет. Иди прочь один.

— Мне нужны гарантии, и её жизнь станет ими.

Старик повторяет:

— Нет.

Я с издёвкой спрашиваю:

— С чего бы такая забота? Буквально десяток вдохов назад её жизнь тебя особо не волновала.

— Глупость. Думаешь, ты первый мастер Указов, что встретился мне на пути? Ты бессилен причинить ей вред.

Мгновение я пытаюсь понять, что старик имеет в виду, а затем бросаю на Фатию быстрый взгляд. Стереть сон.

Как бы не так. Если представить, что я пытался сделать это невидимыми руками, то я не дотянулся. Меня словно поймали за руку в двух шагах от неё.