Империя и христианство. Римский мир на рубеже III–IV веков. Последние гонения на христиан и Миланский эдикт

Диоклетиану не удалось отдохнуть ни единого дня. Тотчас же из Александрии он направился к берегам Евфрата, где уже около года с переменным успехом шла война с персами. Варахрану II наследовал его сын Варахран III. Его вскоре сверг младший из сыновей Шапура I правитель Сакастана Нарзес. А это означало, что Сасанидская империя вновь объединилась, причем царем стал человек решительный, изворотливый и упорный в своей жажде власти и в своей ненависти к Риму. Надежды, что планам царя помешает новая усобица, были несостоятельны – в ходе усобицы были убиты все возможные соперники Нарзеса. Новый персидский владыка прежде всего сосредоточился на Армении, накачивая деньгами антиримскую армянскую оппозицию. Завершилось это переворотом и изгнанием римского ставленника Тиридата III. То, что за спиной заговорщиков стояли персы, никаких сомнений не было. Фактически свержение Тиридата III означало «казусбелли» – Риму был брошен вызов и в 296 году началась очередная римско-персидская война.

Диоклетиан не мог отлучиться из Египта, где шла завершающая фаза разгрома сепаратистов, поэтому командующим над легионами, воюющими против персов на Евфрате, был назначен цезарь Галлерий. Лактанций (крупный христианский писатель поздней Античности) так описывал Галлерия в это время: «Внешность его соответствовала характеру: он был высок ростом и чрезвычайно тучен, наконец, голосом, жестами и всем своим видом он всех повергал в страх и ужас». Наверное, Лактанций несколько тенденциозен, не видя в Галлерий никаких положительных черт. Конечно, все отмечали грубость, амбициозность, жесткость и властолюбие «балканского цезаря», но, между прочим, отмечали и его выдающиеся качества администратора и военачальника. Лактанций указывает, будто бы даже «тесть опасался Галлерия». Тесть – это Диоклетиан. Может быть, так будет, когда Диоклетиан отойдет от власти, а пока было известно, что у самого Галлерия были основания опасаться своего тестя.

Галлерий имел большой, отмеченный множеством побед опыт войн с варварами, но не с персами, а поэтому в первое время его действия были малоудачны. Надо полагать, причиной было также то, что он был в этой время «не в форме», более занимаясь удовольствиями, нежели армией и ходом военных действий. Сражение 296 года, которое он дал персам где-то между Карами и Каллиником, было проиграно прежде всего из-за легкомысленности командующего.

Поражение это (и осознание Галлерием личной виной за это поражение вины) будет иметь для судеб христиан в скором времени очень большое значение. Прибыв к армии из под стен Александрии, Диоклетиан имел суровый разговор со своим родственником, причем в присутствии иных военачальников и выстроенных для смотра легионов. Боясь личной катастрофы (утраты власти, а то и смерти), Галлерий указал на христиан, которые своим неподчинением приказам способствовали успехам врага. Поверил ли в это Диоклетиан? На тот момент – вряд ли. Да и времени не было разбираться, необходимо было спасать ситуацию.

Галлерий остался во главе основной армии, а сам Диоклетиан занялся координацией действий разрозненных армий, разбросанных по широкому фронту от Армении до Аравийской пустыни. Под надзором тестя Галлерий проявил лучшие свои полководческие качества, действовал искусно, осторожно и решительно – основной удар наносился не через северомессопотамское плоскогорье (которое оказалось роковым в свое время для легионов Красса и Валерия II), а в гористой Великой Армении. Скорее всего, план компании 298 года принадлежал все же Диоклетиану, но Галлерий оказался его превосходным исполнителем. Персов удалось заманить в засаду, блокировать и, несмотря на их значительное численное превосходство, почти полностью перебить. Потери римлян были ничтожны. Галлерий, развивая успех, захватил царский лагерь, взяв в плен гарем Нарзеса, его сестер и детей, а также огромное количество золота и серебра. Сам Нарзес, правда, смог вырваться из окружения и бежал вглубь страны.

Со времен великого Траяна римляне не одерживали столь грандиозной победы на Востоке. Галлерий готов был двигаться со своими легионами к Ктесифону и уже представлял, как он присоединит к империи Месопотамию, однако Диоклетиан мыслил более трезво: подавление восстаний ослабило Рим, необходимо было сосредоточиться на внутренних проблемах.

Да, было заманчиво уничтожить Сасанидскую империю – ведь поражение Нарзеса наверняка активизирует его врагов и начнется новая усобица. Кстати, так оно и произошло: Нарзес вскоре умер (скорее всего, был отравлен) и все правление его сына Ормузда II прошло в смутах. Но Рим не располагал силами на большую войну в Азии. Начало такой войны, длительной и неопределенной по результату, грозило фатальным ослаблением центральной власти и сепаратизмом самой Римской империи. Диоклетиан четко расставлял приоритеты: целостность империи была важнее возможных новых территориальных приращений на Востоке.