Империя Круппов. Нация и сталь

Дитриха Экарта часто называли духовным отцом национал-социализма. Он был старше Гитлера на 21 год. Остроумный журналист, посредственный поэт и драматург, он перевел «Пер Гюнта» Ибсена на немецкий язык и написал несколько пьес, но им так и не суждено было увидеть свет рампы. В Берлине Экарт, подобно Гитлеру в Вене, вел богемный образ жизни и пристрастился к спиртному и морфию. Как пишет Хайден, какое-то время он находился в психиатрической лечебнице, где ему и удалось наконец поставить свои драмы, используя в качестве актеров содержащихся там больных.

В конце войны Экарт вернулся в Баварию. Там, в винном погребе «Бреннесель», расположенном в Швабинге, аристократическом квартале Мюнхена, он во всеуслышание разглагольствовал о превосходстве арийцев и призывал к уничтожению евреев и к свержению «свиней», правящих в Берлине.

Хайден, работавший в ту пору журналистом в Мюнхене, приводит высказывание Экарта, с пафосом обратившегося к завсегдатаем винного погреба со словами: «Возглавит нашу организацию должен человек, который бы не испугался пулеметной очереди. Надо нагнать страха на всю эту чернь. Нам не следует использовать военных, поскольку народ их больше не уважает. Лучше всего подошел бы какой-нибудь рабочий, умеющий говорить… Он не должен быть слишком умным… Лучше, если это будет холостяк, тогда нам легче подыскать ему женщин».

Вполне естественно, что поэт и большой любитель спиртного в лице Адольфа Гитлера нашел именно того человека, которого он и искал. Экарт стал близким другом и советчиком молодого человека, быстро идущего в гору. Он снабжал своего любимца книгами, помогал улучшить как стиль письма, так и разговорный немецкий. Экарт ввел Гитлера в круг своих знакомых, в число которых входили не только состоятельные люди, с готовностью вносившие деньги в фонды партии и материально поддерживающие самого Гитлера, но и их жены, почти поголовно влюблявшиеся в будущего фюрера, что, как мы увидим в дальнейшем, сыграло немаловажную роль в деле выживания нацисткой партии в трудной период её истории. Именно Экарт познакомил Адольфа Гитлера с Рудольфом Гессем и Альфредом Розенбергом, что придало немецкому фашизму мощный оккультный смысл.

Гитлер сохранил уважение к Экарту до конца своих дней и в последних словах «Майн Кампфа» выразил признательность своему эксцентричному наставнику, назвав его «одним из лучших, кто посвятил жизнь пробуждению нашего народа своим творчеством, помыслами и, наконец, своими делами». Умер Экарт от белой горячки в декабре 1923 года, то есть почти сразу же после неудачного «пивного путча».

Так выглядело странное сборище неудачников, стоявших у истоков национал-социализма, создавших, не отдавая себе в том отчета, движение, которое за тринадцать лет своего существования смогло поработить почти всю Западную Европу и стало причиной начала Второй мировой войны.

Недалекий слесарь Дрекслер заложил основы движения, пьяный поэт-морфинист Экарт развил определенные «духовные», а, главное, оккультные ценности, чудаковатый экономист Федер сформулировал то, что считалось идеологией, гомосексуалист Рем обеспечил движению поддержку военных и ветеранов войны.

Однако задачу по превращению скромного дискуссионного клуба в то, что вскоре станет мощной политической силой, взял на себя на данном этапе не кто иной, как бывший бродяга Адольф Гитлер, которому в то время исполнилось тридцать лет и которого ещё никто не знал. Он подтолкнул свой скромный комитет к организации многочисленных митингов. Гитлер сам печатал на машинке и расклеивал приглашения. Впоследствии он вспоминал, как однажды, раздав восемьдесят таких приглашений, сидел и ждал гостей: «Через час председатель должен был открыть митинг. Нас снова было только семеро, семеро старых друзей».

Но Гитлер не терял надежды. Он увеличил количество приглашений, печатая из на ротаторе, чтобы собрать средства, дал объявления в местной газете. Успех, по его словам, был просто поразительный – на митинг пришло сто одиннадцать человек. Гитлер впервые должен был выступить перед такой массой народа. По его утверждению, аудитория была буквально наэлектризована пламенной речью оратора. Энтузиазм присутствующих вылился в пожертвования в размере трех сот марок, который на какое-то время помогли решить финансовые проблемы партии.