Империя Круппов. Нация и сталь

Берта пережила супруга лишь на полгода. В письме, написанном несостоявшейся любовницей Альфреда Круппа, Элизабет Кмопфель, своей матери, говорится о смерти пушечного короля и похоронной церемонии, состоявшейся на вилле Хёгель в 1887 году. «Присутствовала и его жена, госпожа Крупп, писала с легким раздражением Элизабет. – Она ни с кем не разговаривала и была очень взволнована». К моменту смерти бывшего мужа Берта была уже тяжело больным человеком и, судя по всему, предчувствовала, что скоро умрет. Она отдала дань уважения тому, кого, может быть, и не любила, но кто смог очень сильно повлиять на её собственную жизнь. Могила примирила их, но не соединила. Как разведенная пара они были похоронены в разных местах и для любимой женщины Круппа так и не нашлось места в семейном некрополе.

Сам же некрополь до сих пор является частным владением и находится под постоянной охраной. Чтобы попасть туда, надо пройти по извилистой дорожке, выложенной розовым гранитом. Эту дорожку проложили в безупречном по своей чистоте парке среди тюльпанов и вечнозеленых растений. В некрополе покоятся останки Густава и его жены Берты. Они лежат под одним камнем, о чем мог лишь мечтать старый Альфред. Надгробья детей находятся внизу родительской могилы. Торговым знаком фирмы украшен склеп сына Альфреда, Фрица. И над всеми этими надгробьями возвышается монумент, возведенный в честь самого первого короля пушек, Альфреда Круппа. Величественная многоступенчатая гробница вознеслась вверх почти на шесть с половиной метров. На многих выступах пирамиды то тут, то там видны бронзовые фигуры, которые словно охраняют покой усопших. Чаще всего, это ангелы, воплощающие смирение и покой. Но идиллическая композиция нарушается фигурой огромного орла, который, кажется, совсем недавно прекратил свой величественный полет и спустился с небес на это место скорби и печали.

Царственная птица нахохлилась и необычайно напряжена. Создается впечатление, что орел вот-вот нападет на кого-нибудь, в его когтистых лапах зажат траурный венок и, судя по всему, он должен символизировать скорбь. Однако вид орла противоречит общему замыслу скульптора, и вместо скорби фигура птицы воплощает, скорее, ярость, которая кажется неуместной среди всех этих слащавых ангелочков, расположенных внизу пирамиды.

Однако летом 1912 года, когда праздновалось столетие фирмы «Фридрих Крупп», никто и не думал о смерти. До фамильного некрополя было ещё слишком далеко. Могилы Альфреда и Фрица находились на старом кладбище. В то лето казалось, что всех ждут лишь самые радужные перспективы, что Фирма обречена на вечное процветание.

Газета «Nation» писала по этому поводу: «Круппов следует рассматривать не иначе, как ветвь власти Германии». Газеты посвящали тысячи колонок, в которых проводили различные параллели между семьей и народом Германии (Volk). Журналы объясняли своим читателям, как подъем крупповской империи напрямую связан с процветанием самого Рейха. Журналисты напоминали своим читателям, что сто лет назад, когда Альфред Крупп появился из утробы матери на свет божий, Германия точно так же в муках и страданиях пыталась освободиться от наполеоновского ига и что этот мучительный процесс окончательно завершился лишь в 1871 году в Версале, когда и был провозглашен Второй Рейх. Эти же газеты напоминали, что в Версале прусской армии удалось появиться лишь благодаря пушкам Альфреда Круппа.

Торжества планировалось провести в течение трех дней. Кайзер Вильгельм II решил удостоить Круппов своим визитом. Он появился в Хёгеле в своем безупречном военном мундире и в его свиту входили: все члены императорской фамилии, канцлер фон Бетман-Холлвег, весь кабинет министров и почти весь генералитет, включая и видных адмиралов флота. Картина, посвященная как раз этому событию, до сих пор хранится в семейном архиве Круппов. Она представляет из себя групповой портрет, сделанный на фоне знаменитого мраморного зала замка Хёгель, на котором изображены все важные лица государства. Центральное место на полотне занимает Густав Крупп. Его восковая фигура, похожая на маникен, буквально возносится над морем зелени – это пальмы в кадушках, расставленные в огромном зале согласно моде начала века.

Справа от главы фирмы, так же среди пальм, видны лица всего тогдашнего генералитета, фигура легендарного адмирала Тирпица и его одетых в голубые с золотом мундиры преданных подчиненных. Это похоже на метафору джунглей и диких зверей, спрятавшихся в зарослях. Ни о чем подобном, пожалуй, и не помышлял художник, создавая почти сто лет назад парадный портрет, но мысль о диких инстинктах, вырвавшихся неожиданно наружу, приходит на ум сама собой, если учесть, что до Первой мировой оставалось каких-то два года.