Империя молчания

Антон не верил во всякие убеждения про энергетику мест, объясняемые паранормальной активностью или духами, и в прочие мистификации, но сейчас был готов прыгнуть обратно в машину и уехать, не оглядываясь. Здание давило на него, оно пугало, навевало чувство беспомощности и безнадежности. Он знал, что внутри него находится много людей, которые очень сильно отличаются от других. Они были ему непонятны, так же как и индивиды, которые здесь работали. Кто вообще захочет работать в таком месте? Он довольно часто, как ему казалось, задумывался о психически нездоровых людях. Наблюдая за собой как бы со стороны: необщительный, одиночка, вечно недовольный жизнью, теперь еще практически убийца, то есть социально опасный элемент общества, – он находил в себе множество черт, которые могли бы помочь ему оказаться однажды в этом или подобном заведении. В народе бытовало мнение, что человек, единожды здесь оказавшийся, будет навсегда связан с этим местом. И это не было лишено смысла. Хоть об этом редко говорили, но те, которым не повезло иметь родственников, лечащихся здесь, в рассказах о них всегда употребляли слово «опять»: опять сорвался, опять уехал на лечение. Наверное, это и было тем, что он ощущал здесь как безнадежность. Если тебя признавали невменяемым или психически больным, назад, в мир нормальных, здоровых представителей рода человеческого, обратной дороги не было. Пациенты этого места могли пытаться устроиться на работу, вести обычный образ жизни, заводить отношения, но между ними и тем, что они хотели делать, как хотели жить, между тем, кем хотели стать, всегда стоял их опыт пребывания здесь и тот факт, что все об этом знали. В маленьких городках такое было не утаить, все знали всё. И даже если не знали, вскоре узнавали.

Слишком многие относились к проблемам психического здоровья предвзято. Может быть, они не ощущали себя в безопасности рядом с такими людьми? Действительно, что может выкинуть псих? Возможно, различия между ними и людьми, побывавшими за гранью разумного, тяготили их? Или они боялись, что, общаясь с таким человеком, каким-то образом смогут заразиться безумными идеями, паранойей? Он не знал ответов, но сам Антон тоже опасался бы быть в обществе психически неуравновешенного человека, особенно после своей недавней выходки.

Возможно, дело было даже не в том, что люди, находящиеся здесь, отличались от тех, кто здесь никогда не бывал, может, все как раз наоборот? Люди все одинаковые, с одинаковыми жуткими мыслями, с одинаковыми, иногда устрашающими их самих идеями. Вся разница лишь в том, что одни не дают этим мыслям и идеям покидать их голову ни в виде слов, ни в виде поступков, а другие приоткрывают эту дверцу для окружающих, очевидно, не понимая, что захлопнуть ее потом уже невозможно.

Представив все в таком свете, он наконец смог покончить с размышлениями, переборол себя и направился к зданию. И, только зайдя внутрь, он весь передернулся от отвращения. Виной тому был запах. Сладкий, приторный и тошнотворный. Пахло капустой и дерьмом. Очевидно, рацион здешних жителей состоял как минимум наполовину из капусты. Запах был будто концентрированным, сразу пропитав одежду и кожу.