Империя в поисках общего блага. Собственность в дореволюционной России

В любопытстве землевладельцев, раскапывавших курганы у себя в имениях, не было ничего противозаконного; никто не мог возражать и против того, чтобы картины, находящиеся в частном владении, резали на куски. Нападки участников движения за охрану культурного наследия, следивших за судьбой частных коллекций, вынужденно ограничивались нравственным осуждением и критикой. Выступления против произвола частных коллекционеров обещали еще меньше успеха, чем борьба с неуступчивостью церковных властей. В конце концов, хотя церковь и теряла свой авторитет в глазах людей, но по определению представляла собой общественный институт. Кроме того, собственнический статус церкви оставался весьма неопределенным. С другой стороны, предъявление частным коллекционерам требований отдать свои сокровища общественности могло выглядеть как невозможным с юридической точки зрения, так и несправедливым с точки зрения этики. Тем не менее дух антииндивидуализма добавлял определенный моральный вес притязаниям участников движения за охрану памятников, при том что кампания за охрану частных лесов как будто бы делала законными попытки охраны российских культурных активов, находившихся в частном владении. В конечном счете в ходе дискуссий об охране исторических памятников, так же как и в сфере естественных ресурсов, укрепилось представление о частной собственности как по сути своей ограниченной определенными обязательствами.

Участь картин, находившихся в частных галереях, как и археологических объектов, нередко оставалась неизвестной посторонним: барьеры частной собственности защищали их владельцев и позволяли скрыть уничтожение произведений искусства и памятников истории. В то же время наиболее частные и интимные из частных владений – дома и имения русского дворянства – были открыты всем взорам, демонстрируя способность их хозяев содержать исторические здания в порядке и сохранять их для будущих поколений. Таким образом, вопрос о частной собственности в мире искусства, занимавший заметное место в дискуссиях о частной археологии, коллекционировании искусства и его вывозе из страны, играл еще более важную роль в дискуссиях о сохранении архитектуры и частных имений.

КАМПАНИЯ ЗА СОХРАНЕНИЕ ИСТОРИЧЕСКИХ ПАМЯТНИКОВ И КУЛЬТУРА РУССКОГО ДВОРЯНСТВА

Критика частной собственности в сфере памятников старины и искусства следовала той же логике, которую мы уже видели в случае кампании по охране лесов. В собственности у частных землевладельцев иногда оказывались археологические сокровища, созданные в стародавние времена и погребенные под землей, где они сохранились для будущих поколений. Аналогичным образом и возраст картин, появившихся на свет намного раньше их владельцев, и их несравненная красота ярко оттеняли преходящий характер собственности. Мы уже видели, как Кушелев-Безбородко выступал за охрану «естественных лесов» в противоположность рукотворным лесопосадкам и при этом противопоставлял временную частную собственность непреходящему национальному достоянию. В том же духе считалось, что археологические объекты и шедевры искусства в силу своего возраста и происхождения не подлежат присвоению частными лицами.

Противопоставление частного как временного и публичного/национального как вечного ставило под удар многие аспекты частной собственности – такие, как принципы наследования. Как указывали участники движения за охрану памятников, с точки зрения художника право наследования нужно было заслужить посредством приверженности принципам охраны. В идее о том, что нынешнее поколение владельцев неспособно или не желает сохранять то, что им досталось от предков, не было ничего нового или необычного. В контексте сохранения памятников истории эти заявления становились важными в силу двух характерных моментов: в глазах движения начала XX века за сохранение памятников золотой век культуры пришелся на эпоху расцвета аристократии в дни правления Екатерины II (тем самым художественные идеи участников этого движения выдавали их политические симпатии). Во-вторых, перед лицом неспособности простых смертных сохранить свое наследие собственником памятников должно было стать государство, этот вечный хранитель памяти. Отсюда и возникла идея экспроприации и национализации.