Империя в поисках общего блага. Собственность в дореволюционной России

Различные представления о будущем конкретных мест порождали всевозможные конфликты: земства и городские власти стремились модернизировать инфраструктуру, и их работа в этом направлении нередко вступала в противоречие с политикой сохранения «старины», а попытки расширить узкие улицы, для чего требовалось сносить колокольни и приделы церквей[889]

, или проекты строительства метро в Москве

[890]

сталкивались с решительным сопротивлением со стороны археологов и архитекторов. Больше всего нападок обрушивалось на городскую администрацию Петербурга. Однако не следует думать, будто критика городских властей означала, что программа движения за охрану памятников предусматривала только сохранение уже существующего. Как следует из превосходного разбора движения за охрану памятников в Петербурге, сделанного Катериной Кларк, оно ставило своей целью преобразование городского ландшафта в соответствии с некими жесткими стандартами. В Петербурге они подразумевали возвращение к классическим формам, создание «статичного и монументального ландшафта»[891] в попытке продолжить осуществление планов Петра I. В политическом смысле инициативы участников этого движения требовали усиления контроля со стороны государства и экспертов над частным строительством и городской застройкой. Эксперты стремились осуществлять надзор за городским планированием и требовали, чтобы городские власти консультировались с ними при любом изменении планов городов. В этом смысле претензии участников движения за охрану памятников шли вразрез с принципами самоуправления и частной инициативы; по словам Кларк, они свидетельствовали об утопических мечтах этих людей о «диктатуре элиты».

Идеал специалистов по городскому планированию начала XX века – регулярный город, выстроенный в соответствии со строго геометрическим планом, – не оставлял места для частных начинаний. Архитекторы-неоклассики и специалисты по городскому планированию, выступая за возрождение старого Петербурга, мечтали о власти и полномочиях, полученных бароном Османом от Наполеона III, поручившего ему реконструкцию Парижа; как выразился Спиро Костоф, они преклонялись перед «Ее величеством Киркой»[892], которая сравняет с землей уродливую собственность частных домовладельцев. Как ни странно, неоклассические планы реконструкции Петербурга, за которые ратовали участники движения за охрану памятников, требовали сноса ряда исторических ансамблей и построек, которые в других случаях они пытались спасти.