Империя Великих Моголов. Книги 1-4

Люди Хумаюна бросились выполнять его приказание. Один из трубачей впереди все еще трубил атаку. Но какой-то гуджаратец из-за кучи трупов пустил стрелу прямо ему в горло, и его труба издала в падении пронзительный звук. Тем не менее Хумаюн с Ахмед-ханом и полусотней воинов вовсю орудовали мечами, убивая и обращая в бегство защитников крепости. Вскоре ворота приоткрылись, и через узкий проход моголы[1] хлынули в крепость мощным потоком. Остатки гуджаратцев побросали оружие, сдаваясь, а другие скрылись во внутренних укреплениях, продолжая обстреливать, убивать и смертельно ранить людей Хумаюна.

– Уберите людей из засады, нам не нужны лишние жертвы. Крепость наша. Приведите ко мне всех предводителей гуджаратцев.

Вскоре к ногам Хумаюна бросили высокого лысого, израненного и истекающего кровью военачальника.

– Я не варвар, – сказал ему Хумаюн. – Не стану понапрасну проливать кровь. Ты пойдешь к тем, кто в укрытии, и скажешь, что сопротивление напрасно. Если они сдадутся, клянусь на Святом Коране, что сохраню им жизнь. Если будут сопротивляться, то умрут все, включая тех, кого я уже пленил.

В глазах воина Хумаюн увидел страх и смятение. Тот ему поверил и обязательно убедит всех остальных.

– А теперь иди. У тебя десять минут, чтобы дать ответ.

Хумаюн приказал своим людям прекратить стрельбу, пока пленник не доберется до укрепления. Узнав его, окруженные распахнули тяжелую, окованную железом дубовую дверь, и он скрылся за ней. Через пять минут появился снова и направился к воинам Хумаюна.

– Они сдадутся, если смогут уйти из крепости со своим оружием.

– Договорились, – сказал Хумаюн, почувствовав огромное облегчение. Его первое сражение в статусе падишаха завершилось триумфом.

– Мы одержали великую победу. Позаботьтесь о раненых и займитесь поиском сокровищницы.

* * *

– Повелитель, вход в сокровищницу до сих пор не нашли, – обратился к Хумаюну через полтора суток один из военачальников. – Разреши пытать несколько захваченных гуджаратцев.

– Нет. Я поклялся на Святой Книге, что они могут спокойно уйти. Сокровища надо найти, но сделать это другим способом, без пыток. Скажи Баба Ясавалу, чтобы устроил пир для всех захваченных военачальников под предлогом, что мы хотим отметить их храбрость. А когда вино развяжет им языки, заведите разговор о сокровищах и постарайтесь все выведать.

К полуночи того же дня Баба Ясавал постучался к Хумаюну. Несмотря на нетвердую походку и рассеянный взгляд, он широко улыбался.

– Могу я говорить с повелителем?

Через мгновение он предстал перед Хумаюном.

– Повелитель, уверен, что я знаю ответ. Весь вечер под звездами во дворе я пил и застольничал с военачальниками гуджаратцев. Напившись густого красного «газни», один из них по имени Алум-хан раскис и разболтал все про царей Гуджарата и про своих однополчан. В удобный момент я вставил вопрос о сокровищах. Испугавшись, он на словах ничего не выдал, но я заметил, как его взгляд метнулся в сторону одного из мраморных бассейнов. Я догадался, что этот бассейн не простой, и продолжил расспросы о нем. Знает ли он, как давно тот был построен, насколько глубок, как часто его чистят и снова заполняют. С каждым вопросом гуджаратец нервничал все сильнее, путаясь в ответах. Уверен, вход в сокровищницу находится под этим бассейном. – Баба Ясавал замолчал, устав от усилий сделать свою пьяную речь связной.

– Ты хорошо поработал. Как только рассветет, мы осушим и раскопаем его. А теперь иди и приляг, пока совсем не свалился.

На следующий день, рано утром, под гам зеленых попугаев, доносившийся из джунглей вокруг крепости, Хумаюн вместе с бледным и помятым Баба Ясавалом наблюдал, как слуги, раздетые до белых набедренных повязок, выстроились цепочкой и, передавая кожаные бадьи, опустошали бассейн. Потом они стали вытаскивать мраморные плиты со дна, передавая другим рабочим, а те аккуратно складывали их у стены во дворе.

Под первыми плитами, к разочарованию Баба Ясавала, не оказалось ничего, кроме красной земли. Хумаюн нетерпеливо расхаживал по краю бассейна.

Вдруг конюший воскликнул:

– Повелитель, смотри, у этих четырех плит в центре щербины по краям! Их уже поднимали раньше.

– Ты прав, – ответил Хумаюн. – Уберите их.

Плиты поддались при первом же нажатии на вогнанные под них жерди. Когда вспотевшие рабочие подняли плиты, падишах увидел под ними деревянный люк.

– Вот оно! Баба Ясавал, уверен, интуиция тебя не подвела. Какая награда достойна твоей больной головы?

Прыгнув на дно бассейна, Хумаюн сам потянул на себя люк. Тот легко открылся; несколько пологих ступеней за ним спускались к окованной железом двери с большим железным замком.

– Дай мне лом, – приказал падишах и, засунув конец железного прута в замок, с силой разломил его.