Иная планета (сборник)

Мои друзья тоже с меня глаз не сводят. Я им разлил по стаканам, говорю: «За победу над Америкой надо выпить». Серега, друг мой, тихонько спрашивает у меня: «Володя, ты как? Сам идти можешь?» Я ему киваю: «Могу. Но минут через пятнадцать мне хана. Чувствую, сознание улетает». Серега мне говорит: «Держись, браток! Выйди достойно из дверей. Там тебя ребята встретят» и делает знак ребятам. Те шустро вскочили и скрылись за дверью.

Я дал себе команду. Встаю и иду на выход. Волю в кулак зажал, словно я барон Мюнхаузен, который себя из болота за волосы вытягивал. Дотащил себя до дверей, взялся за ручку, тут сзади что-то грохнуло. Оглянулся: весь зал встал и хлопает мне в ладоши. Я поднял руку в знак приветствия и шагнул за порог. Хорошо, там были ребята. Я как шел, так и упал к ним на руки.

Утром очнулся в своей постели. Открываю глаза – передо мной лицо бригадира Кузьмича. «Тебя начальник порта вызывает, – угрюмо говорит он. – Ты чего вчера натворил?»

Я пожал плечами, встал, привел себя в порядок и потопал к начальнику.

«Горовой! – закричал начальник, едва я возник на пороге его кабинета. – Ты зачем напоил американца? Он же не лошадь так пить!» Я отвечаю: «Видите, я же в порядке. А мы с ним одинаково выпили». – «Он же не русский, а американец! – вопит начальник. – Он в госпитале лежит. Алкогольная интоксикация. Это же международный скандал. Американца отравили в советском порту!»

Я голову понурил, а начальник говорит: «Тебя капитан американского сухогруза, с которого этот несчастный матрос, к себе зовет. Иди, Горовой, проси прошения, что хочешь делай, но чтобы этот скандал замял. Понял?»

Пошел я на американский сухогруз. Там меня уже ждет вся команда. Глаза у всех раскрыты, того и гляди из орбит выпрыгнут! Поднялся я по трапу на борт. Ведут меня в кубрик. Там капитан сидит, перед ним стол со всякими закусками стоит. Капитан встал, жмет мне руку и говорит: «Хочу посмотреть, как советский человек водку пить может. Мне рассказывали, но я не верю». И наливает мне полный стакан водки.

Чувствую я, зреет провокация. И говорю капитану: «Вы прикажите бутылку пива принести». Капитан удивляется: зачем, мол, пива? Я ему отвечаю: «У нас в народе так говорят: водка без пива – деньги на ветер». Насилу ему переводчик смысл этой поговорки передал. Дошло, наконец, до капитана, засмеялся он, велел пиво принести.

Выпил я стакан, не моргнув, и пивом запил. Вспомнил фильм «Судьба человека» и от закуски заморской наотрез отказался, говорю: «Я после первой не закусываю! А вторую мне нельзя, мне еще целый день в порту трудиться!»

Капитан распорядился закуску мне в пакет сгрузить и пожал на прощанье руку. Попросил написать по-русски «Водка без пива – деньги на ветер». Очень уж ему пришлась по душе наша поговорка…

– Вот так я честь советскую перед американцами защищал, – напоследок сказал Владимир и добавил: – Прошли теперь те времена, да и я уже не тот. Давно со спиртным завязал. Но вспомнить приятно!

Перекати-поле

Владимир Романович Горовой – неутомимый рассказчик. Вся его жизнь соткана из разнообразных встреч, событий и приключений. Горовой рассказывает о них со вкусом, мастерски. Вот и сейчас он оторвался от эскиза будущей картины и обратился ко мне, рассматривавшему в мастерской его знаменитые полотна из дерева.

– Ваша работа связана с книгами, – утвердительно сказал художник и продолжил: – Как-то я познакомился с известным писателем. Случилось это в восьмидесятые годы в Иркутске. Там проходила встреча советских художников, работавших с морской тематикой, так называемых маринистов. После заседания нас повезли в ресторан. А после него мы вдвоем с местным художником Львом Борисычем Гимовым поехали сначала к нему в студию, а потом он повез меня к своему родственнику. Мы довольно долго давили кнопку звонка, пока нас соизволили впустить внутрь. Дверь нам открыл небольшого роста мужчина в трусах и майке. Наше вторжение, видимо, вырвало хозяина квартиры из цепких лап сновидений. Он смотрел на нас так, словно мы свалились прямо с Луны.

– Валентин! Ты нас прости, голубчик, – загремел Лев Борисыч Гимов.

Удивление мужчины можно было легко понять – шел второй час ночи.

Гимов сграбастал меня своими длинными жилистыми руками и втолкнул в открытую дверь мимо остолбеневшего хозяина.

– Понимаешь, брат, – продолжал объяснять своему родственнику Лев Борисыч, – у нас гости – художники-маринисты со всего Союза. Вот знакомься, Владимир, художник из Фрунзе. Приехал писать Байкал. Это же моя страсть! Я ему такие места покажу, лучше которых нет в целом мире!

– Ты погоди, Лёва, – тихо сказал мужчина, – я пойду, приведу себя в порядок. А ты на кухню гостя веди – будьте как дома.

Мы с Гимовым прошли по коридору в кухню. В открытую дверь большой комнаты я увидел, что во всю стену стоят шкафы с книгами.