Иная судьба

Наследник все же. Единственный. Пророчество, не пророчество…

Потому я старался дать ему все, чего не было у Афины. И вот, получи: Афина на Олимпе, Арес — старается с Олимпа сбежать, Афина помогает и знает все о царстве — Арес знать ничего не желает.

Афина же его и во всех видах боя уделает.

Может, за всеми моими попытками — научить его быть колесничим, и метать копье, и сражаться на мечах, и стрелять — слишком ясно слышался грохот пророчества: «Тебя свергнет сын, сын, сын…»

Я давил его и напоминал, что еще есть время, что я люблю наследника и я не мой отец… Но кровь Крона голосила в венах, рыдала каждой каплей, и черные глаза сына — слишком мои глаза — смотрели каждый раз — двумя неотвратимостями.

Я пытался. Сын тоже пытался — по-своему.

— Хочешь научиться стрелять, сынок?

— Не хочу.

— Почему? Твой отец лучник.

— Я не мой отец.

— Лучник и Аполлон. И даже Уран-небо!

— Ну и что?

— Тогда каким оружием ты хочешь владеть?

— Никаким.

Когда это случилось? Куда исчез беспечный смех малыша, который тянул руки к отцу? Который доверчиво цеплялся за мой гиматий? Просился со мной в конюшню («А меня на колесницу поставишь?») Когда?!

В шесть его лет? В семь? В девять?!

Но он начал сперва ломать луки и выбрасывать мечи, и прикапывать копья в саду. Мастерству колесничего учился, но у Гелиоса («Он — лучший»). Если я пытался рассказать ему о царстве — затыкал уши. Потом просто забивался в угол и сидел там, глядя исподлобья.

Сражаться научился, уже когда начались драки с Афиной. Бросил мне коротко: «Я хочу владеть мечом и копьем». Освоил навыки — и начал оттачивать в ежедневных стычках со всеми.

Исчезал, прятал глаза или смотрел с затаенной ненавистью (за что?!). И перечил во всем, до мелочей.

Что уж говорить о крупных ссорах.

Так, что искушение взять лук и… закончить возникало в третий раз только за этот год.

Спасала — его и меня — только Гера. Заслоняя сына от отца. Заслоняя отца от сына. Кружила, будто птица, по дворцу, почти не отлучаясь. И — вмешивалась, разводила, смягчала ссоры…

Мерила испуганным взглядом мое лицо — каждый раз, даже если трехлетний сын просто амфору расколотил: не передумал? Не буду глотать наследника?

Когда Зевс предложил женить Ареса на Коре — она обрадовалась. Даже несмотря на то, что это Зевс. Мол, будет у мальчика свой дворец, подальше от папашиного — может, хоть полгода не сцепятся.

Может, хоть полгода не придется становиться щитом — между двумя клинками.

Я тоже был не против этой свадьбы. Понятно, конечно, что братец решил подобраться поближе к будущему Владыке Олимпа… ну, мне-то что. Опять же, о красоте юной Коры ходят развесистые сплетни — может, хоть она вытеснит в Аресе страсть к Афродите (а брак с Афродитой для трона Олимпа ничем хорошим не кончится). Если эта дочка Деметры ещё и характером в маму пойдёт — Афродита вообще на Олимп носа не покажет, чтобы не быть превращённой во что-нибудь изобретательное.

Арес принял новость о своей женитьбе без восторгов. Но и без особенных трепыханий, с равнодушием. Кора так Кора. Свадьба так свадьба.

Такая покладистость как-то даже и настораживала. Но пока что все шло ровно: обменялись дарами, совершили обряды сговора… теперь вот в честь помолвки отпировать да на невесту посмотреть — и все, можно женить сына.

А потом… потом…

«Потом» стало как-то привычно в последние годы. Ловил себя не раз — слишком часто об этом думаю, хотя мне скоро станет наплевать — что там потом, в Тартаре-то. А вот — готовился. Раздавал распоряжения Гере, Силе, Зависти. Старался избавиться от кощунников и заговорщиков — чтобы сыну, который свергнет меня, легко было править.

От этого иногда издевательски зудело между лопатками — мол, что, Кронид, может, еще и повернешься, чтобы удар принять?

— Маленький Кронид…

А-а-а-а, опять она. За двадцать лет не насмотрелась из-за плеч. И, могу поспорить, все с тем же: не ходи ты, маленький Кронид, на смотр невесты.

— Опять?

— Маленький Кронид… я говорила тебе…

— Ты говорила. Я слушал.

Десять лет назад меня звал посмотреть на дочь Зевс. Я услышал предупреждение. И отказался. Восемь лет назад праздновалась годовщина освобождения Циклопов Зевсом. Я услышал предупреждение Ананки. И сослался на важные дела. Пять лет назад, в годовщину Зевса и Деметры, я снова не поехал, вызвав уже обиду брата.

Но не видеть невесту сына, притом, что я же еще и церемонию буду совершать — это уже верх глупости. Гера посматривает недоуменно — я свалил на нее чуть ли не всю подготовку к свадьбе. Обиженный Зевс шлет гонцов. А я внимаю гласу Ананки моей и раз за разом бегаю от юной Коры — что там в ней такого-то, в этой Коре, мне уже интересно!

— Ты будешь слеп, маленький Кронид…

Глаза, что ли, выест?

Буду слеп, буду глух, буду иным — слышали, знаем. Вот и сейчас — все тот же упреждающий шепот, от которого я теперь уже решительно отмахиваюсь.