Индия и греческий мир

К действию и мужеству Платонова правителя призывает и Кришна Арджуну; надо подавлять в себе стремление к удовольствиям, страсти, гнев и т. п. Правда, действовать надо отрешенно (и здесь – главное отличие от Платона), не будучи заинтересованным в конечном результате. Действие ради действия… Конечно, по сравнению с бездейственной медитативностью предшествующего философского периода Индии это уже прогресс, особенно если учесть, что учение «Бхагавадгиты» открывалось женщинам и шудрам, что прежде, в эпоху упанишад, было немыслимо (отметим, кстати, что мы здесь исследуем лишь один аспект, а их в «Бхагавадгите» много – это и учение о йоге и йогине, Абсолюте и майе, знании, трех гунах (саттве, раджасе и тамасе) – безличных качествах, возникающих из пракрити, рае (сварга) и аде (нарака), и др.); однако, повторимся, бесцельность с точки зрения практики – налицо. Но это, скажем так, европейский взгляд, ибо у индусов цель-то иная: исполнить дхарму. Предназначено Арджуне, как кшатрию, сражаться – значит, он должен идти в бой, даже против своей родни. Это ужасает Арджуну – «Почему к ужасному делу ты меня побуждаешь?» (III, 1). Кришна стыдит воина, напоминая о том, что уклоняющийся от боя воин достоин только позора (кстати, в Индии дезертиров с поля боя, в случае победы их армии, закидывали камнями или заворачивали в сухую траву и сжигали заживо); высшая доблесть кшатрия – пасть на поле битвы, ибо, если ему случается умереть дома, то, что называется, в своей постели, и то – для исполнения дхармы воина его тело следует рассечь мечом на несколько кусков, словно он пал в бою. Итак, Кришна начинает ударяться в софизм, говоря о предпочтении дела бездействию и отрешенному исполнению дхармы, в чем и заключается спасение и свобода. Надо действовать, не заботясь о плодах действия: «К плодам действий, покинув влеченье, всегда довольный, Самоопорный, он хоть и занят делами, но ничего не совершает. Без надежд, мысли твои укротив, всякую собственность бросив, выполняя действия только телом, он в грех не впадает. Удовлетворенный нежданно полученным, двойственность преодолевший, незлобивый, в неуспехе, в удаче равный – не связан, даже дела совершая, Он не привязан, свободен» (IV, 19–23). Идеал действия – «должное действие, лишенное привязанностей, совершенное беспристрастно, без отвращенья, без желания плодов» (XVIII, 23); идеал исполнителя – «делатель, свободный от связей, настойчивый, решительный, без себялюбья, неизменный при неуспехе, успехе» (там же, 26). Вывод из всего этого парадоксальный – Арджуна не совершит греха, если будет сражаться отрешенно, насилие, направленное на торжество справедливости, вовсе не насилие, тем более что смерть – иллюзия, и никого действительно убить он не сможет, существование постоянно (пер. с англ. – Е.С.

): «Никогда не было времени, когда бы я не существовал, и ты. И не будет такого будущего, в котором нам бы не довелось быть» (II, 12). Эти слова привел Джордж Харрисон на своей пластинке 1981 г. «Somewhere in England», посвященной памяти Джона Леннона. Убежденный Кришной, Арджуна вступает в бой.

Теперь и мы перейдем от философии к боям настоящим, хотя и не оставляем ее окончательно. Самый выдающийся ученик Платона, Аристотель, откажется от большей части идеализма своего учителя, заявив известное «Платон мне друг, но истина дороже» и объявив платоновско-пифагорейский метемпсихоз «бабьими баснями», а уже его ученик, Александр Македонский, железной рукой соединит Восток и Запад, навсегда изменив этот мир.

Часть 2

Индийский поход Александра Македонского

Глава 1

Северо-западная Индия накануне македонского вторжения. Древнеиндийские вооруженные силы