– Помидоры.
– Что-о? – Моя грусть улетучилась, как сахарная пудра с булочек от дуновения ветра.
– Не хочешь же ты сказать, что ловила прохожих и сцеживала из них кровь для Мосика?
– Ну. Я… Покупала томатный сок… – виновато сказала я. – По цвету же похоже. Я думала, он еще совсем глупый и поверит. Я даже писала на банке…
– Что, интересно? – брови Томаса насмешливо встопорщились.
– Что это кровь первого сорта, – смущенно высказалась я.
Томас захохотал. Я уже хотела было снова разобидеться, но он повернул ко мне абсолютно счастливое лицо и произнес:
– Ты такая фантазерка.
Я хмыкнула. Ну, что есть, то есть. Я и правда не без фантазии.
– Уверяю тебя, он прекрасно различит их с расстояния метров в двадцать. По запаху.
– Да? – Вот ужас-то. Что же он обо мне думал?
– Читать он, скорее всего, не умел, – подбодрил меня Томас.
– Почему же они всегда не пьют томатный сок?
– Потому что это скучно, – ответил Томас.
– А другие няни что же?
– Про томатный сок написано в инструкции, – отозвался Томас.
Я хотела сказать: «В той, которую я пишу, тоже», но зачем хвастать, что я будущая знаменитость (хоть и в узких кругах нашей корпорации) – автор лучшей инструкции для нянь?
– Следующий вопрос, – сказал Томас.
– «Соответствующие».
– Ах да, – вспомнил он и спросил виновато: – Я хоть не больно пнул тебя по ноге тогда?
– Больно, – сказала я. Ну, может, и не так уж и… Но он так мило раскаивается: глаза его становятся похожими на глаза спаниеля миссис Кривич со второго этажа, а брови так трагично сходятся у переносицы!
– Извини, – сказал он очень мило. То есть со всеми перечисленными мною атрибутами его раскаяния.
Я полюбовалась на них немного… Ну то есть как немного – он кашлянул с какой-то неловкостью и произнес нерешительно:
– Итак, соответствующие?
– Ага, – сказала я.
– Олимпийцы, как и все боги, бессмертны.
– Я знаю.
Ну, может, про всех богов я и не знала, но про олимпийцев мне же Селия не далее как позавчера сообщила.
А Томас продолжал:
– И они избегают всего, что связано со смертью, – например, склепов.
– Избегают? – переспросила я.
– Скажем, у них это не самые любимые места для прогулок.
– Но это значит, при необходимости они вполне могли бы туда зайти. Это для них не как… для нас… э-э… космос. Или налоговая.
– Да. Но они предпочитают этого не делать. Говорят, это отнимет у них несколько лет жизни.
Значит, как налоговая.
– Впрочем, – продолжал Томас, задумчиво рассматривая противоположную стену, хотя на ней ничего особенного, кроме замысловатой трещины на штукатурке, видно не было, – они же бессмертны, то есть живут бесконечное количество лет. А от бесконечности какое число ни отними, останется все равно бесконечность…
Иногда Томас мне кажется слишком заумным. Но потом он сказал:
– Так что их объяснение слишком неубедительное.
– Зачем же они врут? – сразу оживившись, спросила я.
Томас пожал плечами и ответил, заговорщически наклонившись ко мне:
– Если ты бог, признаваться в страхах совсем не по рангу.
– Хи-хи…
– Поэтому они зовут соответствующих – тоже греческих богов, но таких, кто по работе имеет дело со смертью… – сказал Томас и давай перечислять всякие нелепые имена, я запомнила только «Аид» и «Хырон», а может, «Хаврон». Томас еще сказал, что этот Хаврон – перевозчик через реку. Только при чем тут смерть?
Томас поднялся:
– Теперь мы можем идти?
Я тоже вскочила:
– Конечно. А куда?
Томас уже заворачивал за угол, когда я догнала его – он обернулся, отчего мы едва не стукнулись носами, и ответил:
– К Зевсу.
– Это его Гермес боится?
– Да.
– Но зачем нам к Зевсу?
– Как ты думаешь, от кого он узнал о том, что Селия украла амброзию?
– Думаешь, от Петера?! – вскрикнула я так громко, что какой-то парень в круглых очках шарахнулся от нас и, вписавшись в стену, растерял все свои тетрадки.
Томас приглашающе распахнул тяжелую высокую дверь, мы вышли в холл.
– Но Петер не говорит толком! – уже тише сказала я.
– Думаю, у Зевса на кухне амброзии полно – и детской в том числе.
– Значит, Петер, может быть, уже взрослый? – поразилась я.
– Его украли вчера утром. Амброзию дают вместо еды?
– Ага.
– Но чем старше ребенок, тем больше может съесть амброзии. Так что… В школу его отправлять можно наверняка.
– В школу никого отправлять нельзя.
– Негативный личный опыт?
Мне вспомнились плевки жеваной бумагой в голову в младших классах и унизительные лапания в старших. Неужели большую часть учеников составляют дети бандитов?
– Бр-р, – только и произнесла я.
– Понятно, – кивнул Томас. – Я бросил школу в последнем классе. Надоело возвращаться битым каждый день. Потом сам готовился к выпускным экзаменам.
– И сдал?
– С высшими баллами, – горделиво сказал он.
Влившись в толпу выходивших студентов, мы вышли на улицу и направились к припаркованному на месте желтой машинки лимузину.
Томас оглянулся вокруг:
– Интересно, куда подевались эти двое?
Он раскрыл сотовый, снова закрыл с досадой.
– У тебя нет их номеров? – догадалась я.
– Нет. Наверное, Швайгер потащил Вивиан завтракать в кафе, – Томас указал на кафе в соседнем здании и уселся на водительское сиденье. – Поехали.
Я влезла в салон.
– Пристегнись, – велел Томас.