Infernum. Последняя заря

— Да просто, не интересуюсь я им, просто спросила! — растерянно проговорила Ида, не ожидая, что невинный вопрос вызовет столько эмоций у Ишаса.

Но он, видимо, понял, что был резок и, взяв себя в руки, вернул самообладание и в своей привычной манере решил все перевести в шутку. Так легче.

— Влюбилась, что ли? — усмехнулся Ишас.

— Ишас! Не говори ерунды! — теперь злилась Ида, то ли на сам вопрос, то ли на то, с какой легкостью Ишас скрывает то, что чувствует на самом деле. Поэтому она схватила лежащую рядом на столе тряпицу и стала скручивать из нее жгут.

— Ладно, ладно, но если вдруг что… ай! Больно бьешь! Я пошутил, просто правда, — Ишас перехватил жгут в руках Иды, притянув ее слегка к себе и глядя в глаза, уже серьезнее произнес: — если что, выбери кого другого, он тебе не подходит.

— А кто подходит?.. — не отрывая взгляда, Ида тихо спросила. Но не получив ответа, продолжила уже громче: — Да мне никто не нужен, зачем вообще об этом заговорили? — Ида отпустила жгут и сделала шаг назад.

— Ясно. Да не знаю, просто… — Ишас замялся, и борьба, происходившая в его душе, отразилась смятением на лице. — Просто я, что, не могу за тебя беспокоиться? Не чужая же.

— Да, не чужая. Ладно, пойду.

— Это, ты как? Справишься? Дойдешь сама? Не планируешь закатывать глаза и пронзать пространство и время?

— Ты невыносим! — Все-таки Ида не умела на него обижаться. Ну как злиться на того, кто способен рассмешить ее одной фразой.

— И бесподобен! Знаю! — подмигнул Ишас.

— Не волнуйся, я в порядке. Провожать не надо, буду сегодня дома, может, дочитаю уже наконец вторую часть сборника скучнейших легенд.

— Пот снова мучает тебя «Книгой эпох»? — скривился Ишас.

— На напоминай. Вот первая часть замечательная была, наизусть выучили. А вторая… Но мне осталась последняя, что-то про затонувший город. — Закатила глаза Ида.

— Да это же интересно! — приняв наигранно серьезный вид, проговорил Ишас.

— Вот сам и читай! — фыркнула Ида, запустив в него кисточкой.

Ишас увернулся, посмеиваясь. Он, пожалуй, уже привык, что обиды и злость Ида всегда выражает одинаково: либо лупит, либо кидает всем, что попадет под руку. И ему это нравилось. Та легкость, с которой они выходили из любых ситуаций. Несмотря на то, что недоговоренности все равно продолжали давить на него, он понимал, что так лучше для нее. Да, они становятся все дальше друг друга и скоро это приведет к пропасти между ними. Но он сможет это пережить. Ради нее. — Ой, я же совсем забыл про огонь, опять потухнет! А мой угрюмый помощник станет еще угрюмее. Иногда кажется, что это я его помощник, — хмыкнул Ишас.

— Не давай себя в обиду!

— Не буду! Но если что, запомни меня молодым и красивым!

— Нет, ты неисправим! — улыбнулась Ида и покачала головой. — Пока, Ишас! — она махнула рукой и направилась к выходу.

— Ид!

— Да? — резко развернулась Ида, надеясь, что он попросит остаться.

— Расскажешь потом про город под водой, а то я так далеко не ушел, где-то между «Блуждающей звездой» и «Ангелом, полюбившим человека».

— Расскажу, — Ида не смогла скрыть разочарования в голосе.

Из "Книги эпох". Город Ис

Город бога на земле. Прекраснейший уголок планеты. И погряз он в разврате, роскоши и суетности. И закоснели его жители в своих грехах, и перестали слышать глас божий. И заперли ворота храмов, и выросли пред теми кусты терновника. Плененные красотой необычайной следовал народ Иса за принцессой своей, такой же прекрасный снаружи и погрязший в пороках внутри. Хаос. Тела, отдавшиеся безудержному танцу, хор голосов, поющих в экстазе, искривленные лица в гримасе голода и жажды по плоти, фантасмагория сплетающихся рук, ног, не отличающих свое от чужого. И взирал на это Генуа, и утратил веру в их спасение. Никто не слышал его, никто не воспринимал речи его. Никто. Все будто одержимые продолжали свою жизнь, полную разврата, похабства, лжи и предательства. Предпринял последнюю попытку Генуа образумить, привести в чувства, прекратить это стихийное торжество плоти, обратить их взоры внутрь — в души, коих ждет неминуемая кара.