Infernum. Последняя заря

— Капитан, — наконец, удостоил вниманием Луйс, но лень нынче перешла в его голос, в котором вместе с тем слышалась ночь. — Я уверен, тебе ни к чему сложности и объяснения с императором. Здесь ты не найдешь нарушителей закона. Поэтому к чему эти пререкания.

— Ты сме… — попытался вырваться из своего оцепенения капитан, но Луйс не дал ему продолжить. Староста хмыкнул, не скрывая удовольствия от того, что теперь капитану не дают договорить. Но удовольствие быстро сменилось страхом — принесет бед своим напускным бесстрашием и безразличием к порядкам.

— Мы не меньше твоего хотим вызывать его гнев, ведь нарушь мы закон — вестником, приносящим плохие вести, станешь ты, — продолжил Луйс, будто даже не заметил, что капитан пытался что-то сказать. Он сверлил его взглядом, продолжая медленно приближаться и чеканя каждое слово. Напряжение нарастало, а воздух вокруг Луйса, казалось, искрился.

— Позволь нашему конюшему позаботиться о лошадях, они явно устали с дороги. И солдаты выглядят измотанными, я вижу ты справедливый командир, поэтому давай решим все вопросы мирно за приятной беседой. И солдаты смогут отдохнуть, прежде чем заняться осмотром — на сытый желудок всяко лучше отдыхается. А я пока обеспечу ваши доспехи и оружие необходимой починкой.

— Ты пыта…

— Я уверен, ты примешь правильное решение. — С этими словами он посмотрел на солдат и растянул губы в теплой улыбке, которая, казалось, была несвойственна ему и смотрелась больше как оскал.

Капитан хотел было продолжить изливать гнев, но, посмотрев на солдат, осознал, что этот спор он уже проиграл. Этот кузнец знал, как вести переговоры и на что делать упор. Кузнец ли он? Что-то в нем настораживало капитана, но что именно, он не смог понять. Лишь ощутил легкую дрожь, несвойственную его натуре. Отогнав странное чувство, капитан понял, что если продолжит упираться, то навлечет на себя недовольство действительно измученных солдат. Оставалось сообразить, как выбраться из ситуации, не уронив собственного достоинства, но и не потеряв уважения солдат.

— В ваших интересах не затягивать и не пытаться выдать желаемое за действительное, — с этими словами капитан отдал приказ и спешился.

Несколько мгновений ничего не происходило, Луйс продолжал буравить взглядом капитана, не переставая улыбаться. И не отводя взгляда, похлопал по плечу старосты:

— Распорядись, чтобы коней забрали.

Староста очнулся, все еще не веря, что спор, грозивший расправой, так быстро и легко разрешился. Подозвал конюшего и пару парней, чтобы те забрали лошадей. Капитан также махнул рукой, подзывая двоих, и велел им отправиться следом. Не доверяют. Но дышать всем стало легче, собравшиеся зашевелились, расступились, когда староста сделал жест рукой, приглашая всех пройти во двор, где был накрыт стол. Предложение позвать ушедших на осмотр солдат капитан не принял, сообщил, что они потом отдохнут, когда их сменят. Йофас так и не появился. Староста мысленно сделал себе пометку, узнать, почему он вместо себя отправил даже не Ишаса, хотя и сам понимал, что Луйсу удалось то, что не то что Ишасу, самому Йофасу вряд ли было бы под силу. Кузнец всегда был прям и рубил с плеча. И сын у него вырос такой же.

За головным столом расположились члены совета — те, кто присутствовал, Игиль и Йофаса не было видно. Пот в этих делах не помощник, удивительно, что он вообще здесь. Случись что, снова Старосте одному держать ответ. Луйс тоже ушел, не сказав ни слова.

Страха уже не было, он сменился легким опасением случайного неверного движения или кривого слова, брошенного неосмотрительно. Солдаты постепенно расслаблялись, уже громче басили и даже прокатывался смех разгоряченных вином людей. Но капитан предупредил, что они здесь на службе, а не на пиру, поэтому захмелеть им не дозволено. Сам капитан тоже выглядел более спокойным, напряженные плечи опустились. Разговор, конечно, не клеился, но стена противостояния постепенно рушилась.

Когда в воздухе легким дуновением пролетело «пронесло», каждый был готов выдохнуть и скинуть груз мучительного ожидания неизвестности со своих плеч. Никто не осознал, в какой момент солдаты пришли в движение и выдох замер, не вырвавшись из легких. Где-то на улице послышался лязг металла, выстрелы, крики и ржание лошадей. Но маска страха застыла на лицах жителей деревни, когда среди криков стала разборчиво звучать азкаретская речь. Капитан подскочил, перевернув стол, отдал приказ всем занять позиции обороны, а сам взял за шкирку онемевшего от страха Старосты.

— Так и знал. Молись, старик, чтобы я не вернулся по твою душу! — капитан толкнул со всей силы старика и рванул к солдатам, уже построившимся и готовым.

Лишь одна мысль пронеслась в голове у падающего старосты: они пришли не выполнять приказ — они пришли грабить.

— Командир, — раздалось среди них, — наши кони и часть оружия у них, нечем обороняться.

Капитан сплюнул.