Infernum. Последняя заря

Она открыла глаза. Постепенно плывущая комната остановилась и все предметы обрели очертания. Она почувствовала руки, сжимающие ее лицо, и только тогда увидела перед собой того, кого не ожидала.

— Луйс?

— Ты цела? Можешь идти? Надо спрятать тебя!

— Но что происходит! Они…

— Не сейчас! Сперва нужно найти укрытие!

— А где Ишас?

— Он в порядке, помогает остальным! Пойдем!

«Но почему не он пришел за мной?» — мысль быстро пронеслась и так же стремительно угасла.

Он уводил ее не в сторону выхода, а к комнате.

— Почему мы идем через…

— Так безопаснее, окна ведут в сад, где можно пройти незамеченными! — что-то в его голосе ее насторожило, но шок все еще держал в тисках, не давая здраво мыслить. Отец. Громом прогремело и раскололо ее мир на части. Сразу стало понятно, почему через комнату и почему Луйс всячески загораживает ей обзор своим телом. Он не хочет, чтобы она видела.

— Отец! — она попыталась вырваться, но Луйс оказался гораздо сильнее. Он схватил рвущуюся Иду, крепко сжал и буквально протащил ее вперед.

— Ему ты уже не поможешь, — сухо произнес он и буквально затолкал в комнату. Она принялась упираться, кричать, но с ним ей не тягаться. Он закинул ее на плечо и понес к разбитому окну. — Твоя жизнь ценнее!

— Что? — она не понимала, о чем он, ее слух и разум заполонило горе, вырвавшееся судорожным всхлипом — сил на крик не осталось. Она пыталась вырваться, но ее попытки были пустым сотрясанием воздуха. Руки не слушались, сдавшись под грузом пережитого. Один миг — и не осталось ничего. Ее жизнь завершена, так имеет ли значение, как и где. Она безвольно повисла, вручая себя полностью во власть того, кому не доверяла, кого боялась, но где-то в глубине души ощущала некую надежду.

— Надо спрятать тебя! Сиди тихо, — сочувственный взгляд, которым он оглядел ее, положив на землю под кроной цветущей яблони, скрывая ото всех, не напоминал больше того угрюмого и подозрительного Луйса, которого она знала. — Мне надо вернуться, жди здесь! Поняла? — не увидев в ее глазах ответа, он повторил: — Ты слышишь меня? Никуда не уходи. — Его взгляд пронзал ее насквозь, сейчас она даже мечтала увидеть в них красное пламя, которое спалит всех, кто принес в деревню смерть и разрушение. Но они оставались ярко-зелеными и смотрели на нее умоляюще.

— Да, — она кивнула и прилегла, свернувшись калачиком. — Мне некуда идти. — Он прикрыл глаза, выдохнул, будто хотел что-то еще сказать, но сдержался, резко встал и ушел туда, где огнем и кровью пылала скорбь.

Она провалилась в забытье. Где-то вдалеке слышались крики и плач, грохот падающих камней, воздух пропитался запахом дыма. Она продолжала падать.

Темнота заполоняла ее, боль в груди усиливалась, грозя выжечь на сердце клеймо — вечное напоминание о содеянном. Рука, державшая нож, тряслась, а по ней в сторону плеча стали разрастаться черные линии — будто по венам потекла тьма.

«Теперь ты свободна. Свободна».

Она пыталась отогнать чернь, пыталась открыть глаза, ей нужно очнуться. Она не может сдаться сейчас.

«Месть. Ты отомстишь. Мы отомстим».

Голос продолжал нашептывать, но она ощущала его враждебность. Она ощущала его нетерпение. Она чувствовала, как голос жаждет крови. Жаждет смерти. Она должна бороться. Она не позволит…

«Не-е-ет, дитя. Ради чего? Ради ко-о-о-го-о?»

Ради кого. У нее нет ответа на этот вопрос. Она должна была умереть, но умерли те, кто ей дорог. А она жива. Она не заслужила. И она пала. Ее никто не спасет.

— Ида, тихо-тихо, очнись! — кто-то тряс ее за плечо. — Ида, ты слышишь? Тш-ш-ш! Тихо, я здесь. Ты не одна, тш-ш-ш. — Она почувствовала каплю на губах, соленая. Она плачет? Чьи-то руки обняли ее и успокаивали. Чьи-то руки вынесли ее из мрака. Им можно верить. В них тепло. В них спокойно. Она не открывала глаза, лишь забилась в этих объятиях в горьком плаче, который вырвался наружу. Он качал ее, как младенца на руках, его тихий шепот успокаивал, а ладонь, скользящая по волосам, дарила покой.

— Не отпускай меня, не оставляй одну.

— Ты не одна, я здесь, я всегда здесь.

Их тихую беседу нарушил шелест травы и шаги, приближающиеся со стороны дома. Его руки напряглись, но он не выпустил ее, а она была не в силах открыть глаза и встретиться с этим миром. Последние минуты своей жизни она проведет именно так.