Infernum. Последняя заря

— Ида? — голос заставил ее открыть глаза, и, поняв прежде, чем увидев, кому принадлежит голос, она вырвалась из объятий. Осознание произошедшего выбило почву из-под ног. За спиной того, кто ее обнимал, стоял Ишас и в его лице смешались обида, страх и …

— Ишас? Я думала, — она думала, что это его руки подарили ей минуты покоя. Но теперь… Ишас не дал ей договорить, он поборол обуревавшие его чувства и настороженно приблизился:

— Ты в порядке? Я тебя везде искал. — Он опустился перед ней на колени и осторожно, будто боялся спугнуть, протянул руку к ее лицу и осторожно смахнул слезу. Они посмотрели друг другу в глаза и в их молчании было больше слов. Все, что они не сказали друг другу, все, что скрывали и в чем боялись признаться даже самим себе — все стало настолько очевидным, настолько настоящим, что слезы, полившиеся в эту секунду из глаз были слезами сожаления об упущенном времени. Но у них больше нет времени.

— Хорошо, что ты пришел. Позаботься о ней, я должен вернуться, — голос Луйса будто пробудил их, напомнив, что они не одни. — Сколько их осталось?

— Человек пять осталось, но капитан, кажется, убит, — Ишас встал, — так что нам надо идти, помочь оставшимся солдатам и хотя бы потушить огонь, — он схватился за голову, пытаясь справиться со всем.

— Солдаты тебя прикончат в тот же миг! Ты для них теперь такой же азкаретец, предавший Империю, предавший императора, впустивший врага на территорию. Включи голову, ты ж не дурак. — Луйс попытался донести очевидную мысль до Ишаса.

— Если падет весь отряд, никто не будет разбираться! Мы можем еще все объяснить…

— Щенок! Ты понимаешь, о чем говоришь? Патани знал, что сюда придет Аз-Карет, Патани нужны те, кого он в этом обвинит, чтобы, не развязывая войны, забрать насовсем эту землю. Без податей, без заставы. И люди на этой земле ему в принципе не нужны.

Осознание безвыходности ситуации Ишас выразил крепким словом, из-за чего повернулся к Иде, ища прощения. Но Ида будто и не слышала их разговора, она смотрела в одну точку, а по лице продолжали течь ручейки слез. Руки, измазанные в крови, дрожали. Ишас опустил голову, пытаясь найти хоть какое-то решение, чтобы спасти ее, спасти всех, кого сможет.

— Вам нужно оставаться тут, а этим солдатам нельзя добраться до города. Иначе завтра здесь будет армия, ты понимаешь, о чем я? — он не завершил свою речь, увидев испуг Иды. Она очнулась и переводила взгляд с одного на другого, словно не понимала, где находится. — Позаботься о ней, — с этими словами Луйс вплотную подошел к Ишасу. Ида не видела его глаз и выражения лица, но почему-то была уверена, что он одним взглядом убедил Ишаса. Тот кивнул.

— Никуда не уходите, пока я не вернусь, — Луйс похлопал Ишаса по груди, будто они были лучшими друзьями, и сжал плечо.

— Но куда ты? — Ишас вытер ладонью предательски скатившуюся слезу, еще не хватало в такой момент.

— Я же сказал, солдаты не должны добраться до города.

— Ты один не справишься! — пытался возразить Ишас. — Я могу пойти с тобой.

— Я не один, а ты нужен здесь, — Луйс кивком указал на Иду.

— Будь осторожен! — Ишас кивнул и сжал ладонь Луйса, которая держала его за плечо.

В ответ раздался лишь горький смешок, от которого холод пробежал по коже.

* * *

Меня переполняло счастье. Не помню, когда в последний раз испытывал подобное. Я не сразу поверил своим глазам. Так легко. Как же легко оказалось направить ее руку. Одно движение и нет пути назад — душа запятнана. Ты помнишь свою заповедь, Отец? Не убий. Она убила. Твое дитя, твой шанс смертным разбился перед лицом страха. Ты обвинишь меня, не так ли? Но я всего лишь явил ей ее суть, помог решиться. Я лишь оказался невольным свидетелем своей правоты. Они не могут быть чисты и святы. Что ты будешь делать теперь? Кто сейчас спасет этот мир? Я победил. Но почему ты медлишь? Почему не выполнил свое обещание? Невинной души больше нет и спасти их больше некому. Обрушь свой гнев. А я вернусь на небо победителем. Теперь и ты и все они узнают — я был прав, они не заслуживают прощения и спасения.