Infernum. Последняя заря

Что? Почему он замер на пороге и смотрит на меня, будто увидел… я… проклятье, насылая видение, я забылся? Нет, невозможно.

От него пахнет страхом, перерастающим в решимость.

Глава 18. Осознание (Ранее 24. Осознание. Ишас)

Когда люди начали умножаться на земле и родились у них дочери, тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал.

(Быт. 6: 1–2)

Ишас

Он шел, не разбирая дороги. Подальше. Прочь от этого проклятого места. Клялся себе не возвращаться в кузницу, в место, где был убит отец. Подальше от картины, которая никогда не стерлась бы из памяти и не перестала бы мучить его по ночам. Но то, что он увидел сегодня. Нет, этого не могло быть на самом деле. Это невозможно. Скорее всего это его впечатлительность и травма так сказались, его разум показал ему то, чего нет. Он был еще не готов возвращаться в кузницу. Он был не готов столкнуться со своими страхами. Не был готов принять свою вину за то, что не спас отца. Был ли там на самом деле кто-то? Ишас не мог ответить на этот вопрос. Он окаменел, войдя туда. Его будто пригвоздили к месту эти ярко полыхающие красные глаза. Он бы так и остался стоять, если бы не услышал шелест и не заметил тень от широко раскинувшихся черных как ночь крыльев. Или это было что-то другое. Картины сменялись в его голове с невообразимой скоростью, одна за другой. Вот два ярких огненно-кровавых глаза, не моргая смотрят на него. Потом взгляд падает на движение на стене, что-то большое откинуло тень. Шелест. Взгляд перемещается за спину существа с глазами, все еще смотрящими неотрывно на него, и видит крылья? Они постепенно раскрываются, заполняя собой все пространство. Черные как смола. Переливающиеся в свете огня. И на секунду, когда огненные глаза моргнули, оцепенение с Ишаса будто спало и единственной мыслью в голове проскочило: «Бежать!»

Трус. Или сумасшедший. Неужели все случившееся пошатнуло его рассудок? Может, ему показалось? Ведь это невозможно. Может, это тени так упали, а в глазах отразился огонь. Точно. Надо отвлечься, попытаться забыть эту картину и вернуться позже туда. При одной мысли о возвращении по телу пробежала дрожь, но он не трус. Он посмотрит в глаза своим страхам.

С такими мыслями Ишас шел то ли минуту, то ли уже несколько часов — он не смог бы ответить на этот вопрос. Но придя в себя, Ишас увидел вывеску “Бурда” и решил, что пропустить кружечку сейчас лучшее решение. Потом он вернется домой, отдохнет, откинет прочь навязчивые мысли воспаленного рассудка и поймет, насколько глупо выглядело все, во что он чуть было не поверил. С этими мыслями он открыл дверь таверны и вошел. Секунда. Вторая.

— О, Ишас, давно тебя не видели, заходи, — встретил его голос Исайи. Он сидел в компании нескольких мужчин из деревни. Ишас застыл.

— Эй, ты куда… — не успел договорить Исайя, когда глаза Ишаса округлились и он пустился бежать.

Он бежал. Теперь он забыл, что значит страх. Он забыл обо всем на свете. Остался только гнев, он злился на себя, что оказался так наивен и глуп, что ему проще было поверить в свое сумасшествие, нежели увидеть то, что на самом деле всегда было перед глазами. Его обиды на несправедливость и претензии к Создателю не позволили увидеть очевидного. Из-за его упрямства она сейчас может быть в беде. Ишас бежал к Иде, но нигде не мог найти: ни у Игиль, ни в старом доме, ни в храме — нигде. Ее нигде не было. Как и не было его. Луйс. Кто же он на самом деле? Напрасно он не слушал Иду.

Ишас вбежал обратно в дом старухи, пытался найти хоть что-то в вещах Иды, что помогло бы ему понять, где ее искать и что произошло. Он вернулся в кузницу, забыв о былых страхах, сейчас все это было неважно, но там тоже ничего не нашел. Как он непроходимо глуп. За столько месяцев он ни разу не задался вопросом, а где вещи Луйса? Куда он уходит? Ишаса переполняли чувства, злость, обида, чувство вины — все это смешалось и грозило в один момент вырваться наружу. Нет, он не может позволить себе эмоции. Ему нужно здраво рассудить. Ида в опасности.

В комнату вошла Старуха Игиль и застала Ишаса сидящим на кровати Иды. Он уронил голову в руки, оперевшись о колени, и сидел недвижимо.

— Не нашел?

Ишас в ответ лишь покачал головой.

— Не думала, что история повторится, — тяжело вздохнула старуха.

Ишас вскинул голову и посмотрел на нее с какой-то непонятной злостью: