Infernum. Последняя заря

Они вернулись к гостям, когда на сцену вышел распорядитель вечера и объявил официальную часть завершенной. Под аплодисменты присутствующих, звон бокалов и гул голосов Ида, стараясь сдержать свои эмоции и не вызывать вопросов, попрощалась с Адесом — ему пора было выступить с традиционной речью перед началом танцев — и подошла к Луйсу. Он стоял в компании высокого мужчины в легкой рубашке, застегнутой на одну пуговицы, небрежно растрепанных волосах и странной бородой. Его за руку держала девушка в легком платье, с заплетенными в косу волосами цвета безоблачного неба. Ида все не могла привыкнуть к необычным образам жителей Пар-Иса. Луйс вежливо кивнул собеседникам, подмигнул женщине и сделал шаг в сторону Иды. Ей не хотелось в чьем-то присутствии говорить о беседе с Адесом, к тому же как-то надо было не выдать тайну. Ида остановилась, и Луйс, вероятно, понял, поэтому лишь вопросительно изогнул бровь. Она кивнула. Он улыбнулся, протянул руку, приглашая на танец. Ида замялась, но согласилась.

Какое-то время они танцевали молча, но потом Ида не сдержалась и, наверное, резче чем хотелось, спросила:

— О чем вы говорили? Я помешала? — она старалась, но скрыть любопытство не удалось, потому что Луйс посмотрел на нее с легкой ухмылкой.

— Ничего, что могло бы быть полезно или интересно. Очередные пустышки, которых интересует последняя коллекция одежды известного портного Париссии, какие вина подавали на званном ужине в доме прокуратора и как потолстела жена протектора.

— А люди везде не такие уж и разные, когда праздность поражает их сердца.

— Ты говоришь, как Сар-Микаэл.

Ида толкнула его в плечо, он усмехнулся.

— Ты веришь, что Младший Сын принесет погибель этого мира? — резко посерьезнев, спросил Луйс.

— Ого, какой резкий переход с вин и нарядов на теологию.

— Потому что тебе неинтересны светские беседы, поэтому и спрашиваю.

— Ну-у, почему нет, скорее верю, хотя если судить о пророчестве… Но так говорят Отцы.

— Ну раз они так говорят, — закатил глаза Луйс и решил не обращать внимания на слова о пророчестве.

— Не начинай, я знаю, что ты к ним относишься с неприязнью, но спросил же меня.

— Да, извини. — Луйс помолчал несколько мгновений, будто сомневался, но потом с вызовом посмотрел ей в глаза и спросил: — И ты боишься?

— Его или конца мира?

Казалось, будто он хотел спросить одно, но в последний момент передумал:

— Его.

— Нет, не боюсь. — твердо и уверенно ответила Ида, не понимая, к чему ведет Луйс и что хочет услышать. Ей показалось, что он выглядел разочарованным.

— Почему же? — в нем будто взыграло нетерпение, но вместе с тем и что-то похожее на страх услышать ответ.

— Мне скорее жаль его.

— Жаль, — он не сдержался и расхохотался.

— Что смешного? — Ида остановилась, но Луйс продолжил вести в танце и притянул ближе. — Разве тебе не жаль? Он вынужден вопреки своим желаниям следовать указаниям. Все Отцы твердят, что Создатель даровал нам свободу, а за то, что мы утратили ее, должны погибнуть в наказание. Но почему тогда Он не даровал свободу своему сыну? Кто знает, быть может, Младший Сын не хочет следовать предначертанному и уничтожать этот мир? Мне тоже предначертано уничтожить мир, но кто сказал, что я этого хочу?

— О, поверь, он хочет. Он ненавидит смертных. — Луйс опустил взгляд и хмыкнул.

— А я вот не уверена. Хотя возможно, ведь он не жил среди нас. Он знает только то, о чем ему следует знать, чтобы безропотно выполнить наказ.

Луйс вскинул голову, его лицо выражало удивление вперемешку с непониманием, но кто-то похлопал его по плечу. Это был Адес.

— Кириос, не позволите украсть вашу кирию на один танец?

Луйс сжал челюсти так, что Иде показалось, она услышала скрип зубов, но Луйс вернул прежнее добродушное выражение лица, улыбнулся и передал руку Иды Адесу:

— Конечно, дражайший брат, но только один! Моя спутница устала.

* * *

Что эта девчонка возомнила о себе, она считает, будто знает чего я хочу, глупая, ей не удастся меня провести.