Инфильтрация

Я тихо прикрыл чердачную дверь и начал спускаться по темной лестнице. М-дя, удалая разведчица… Разве что руками не размахивала, кудахча… Хорошо хоть догадалась стереть рисунок. Кое у кого в воспоминаниях оказалось очень завышенное представление о себе. Или она потом заматерела, когда в девяностые возглавляла резидентуру в Ереване?

По крайней мере, сигнал принят. Вышел на улицу, огляделся и, посвистывая, направился к улице Чернышевского. Дня через три сделаю следующий ход.

Тот же день, 20:00

Москва, площадь Дзержинского

Одним из первых распоряжений Андропова по приходу в КГБ было замаскировать вход из приемной в его кабинет под шкаф с потайной дверью. Тертые жизнью офицеры, проникая к шефу через сдвинутую фальшпанель, мысленно крутили пальцем у виска и бормотали: «Чем бы дитя ни тешилось…» Потом, через несколько лет, в ходе одного из ремонтов этот шкаф, к всеобщей радости, убрали, однако в некоторых вопросах председатель КГБ продолжал следовать дурным шпионским боевикам с пылом не наигравшегося в солдатиков ребенка.

Полчаса назад «Волга» с затемненными стеклами вывезла Андропова с Лубянки через резервные ворота, и все это время сидящий за рулем оперативник из доверенных нарезал по вечерней Москве неожиданные повороты, уходя от гипотетической слежки. Председатель КГБ ехал на конспиративную встречу с генерал-лейтенантом Ивановым — куратором своей личной разведки и контрразведки, носящей скромное название: отдел «Ф» управления «С».

За этим запутанным названием с двумя литерами в штатном расписании КГБ скрывается финансовая разведка управления нелегальных операций. Но на самом деле несколько десятков тщательно отобранных сотрудников под командованием Питовранова занимаются всем — от установления конспиративных каналов связи с крупными западными политиками и разведки в деловых кругах Запада до проведения разработок в отношении наиболее сложных объектов среди граждан Страны Советов.

«Вообще-то ты счастливчик, Юра. — Андропов скользнул взглядом по контуру университета за окном и вернулся к размышлениям. — Умение приручать людей дорогого стоит. КГБ — весь мой, а десять лет назад я был здесь чужаком. А сейчас — свой в доску, с несколькими десятками проверенных соратников, а вот приставленные приглядывать за мной Цинев и Цвигун так и остались чужаками. Даже один из надзирателей от днепропетровцев, Чебриков, и тот мне присягнул. И я уверен, что это не игра. Крючков есть, исполнительный трудяга, надежный, как скала. Правда, комитет на него не оставить, он не первый, он — второй, зато второй — отличный. Если все сложится, — мысль в привычной боязни обогнула то, что именно должно сложиться, — в комитет надо будет ставить кого-то другого. Да того же Чебрикова… А Крючкова можно поднять на место Савенкова, в отдел административных органов ЦК. А на ПГУ Борю поставлю».

«Волга» остановилась у сталинского дома в тихом малолюдном переулке. Юрий Владимирович стремительно выскочил из машины и рывком скрылся в подъезде. На первом этаже ждал заботливо подогнанный лифт с раскрытыми дверями — и никого, лишь гулкая тишина. Боясь ее потревожить, на полуцыпочках, сжав от непроизвольного напряжения челюсти, Андропов пробрался в конспиративную квартиру, притворил входную дверь и, с облегчением выдохнув, уже походкой уверенного в себе человека зашел в полутемную комнату:

— Ну привет, Борь.

— Здорово, Юр. Голодный? Я уже половину умял, пока ждал. Но вино оставил.

Со вкусом одетый, элегантный и подтянутый, в солидных очках в толстой роговой оправе на интеллигентном лице, Иванов мог напоминать кого угодно — холеного дипломата, крупного бизнесмена или ученого из престижного западного университета, но никак не боевого разведчика, начинавшего «волкодавом» против финских и абверовских диверсионных групп. Это уже потом он стал специалистом по «главному противнику», поднялся до резидента в Нью-Йорке, был брошен представителем КГБ в Венгрию во время мятежа. А сейчас руководит разведкой СССР в Западном полушарии и дополнительно — «отделом Ф».

Плеснули, чокнулись.

— Ну что у нас нового? — Андропов с аппетитом вгрызся в пирожок.

— Из интересного — наш человек имел беседу со Штраусом. В неформальной обстановке, особенно выпив пива, тот становится достаточно болтлив. Анализ записи проводим, но, судя по всему, их расхождение с Колем притворно. Скорее это скоординированная политика. Штраус остался окучивать правый фланг, а Коль имитирует сдвиг влево с целью развалить свободных демократов и таким образом вызвать распад правящей коалиции.

— Они так верят друг другу?

— Совсем не верят. Штраус каждое утро просыпается с мыслью «свергнуть или поддержать», а Коль планомерно убирает со значимых постов сторонников Штрауса…

Где-то через полчаса в разговоре стали возникать паузы. Иванов все чаще выжидающе поглядывал на Андропова, тот же застенчиво отводил глаза и мялся.

— Ну?.. — не выдержал наконец Борис. — Юра, что ты как девка мнешься?