Инфильтрация

— Эх… — Андропов поводил руками по столешнице, потом горестно вскинул глаза на Иванова. — Ошибся я, Борь, сильно ошибся… Очень сильно… И теперь эту ошибку надо как-то зачищать.

— Вот как… — Иванов слегка озадаченно откинулся на спинку кресла. — Ну давай сюда свою ошибку, посмотрим на нее.

— Предателем оказался. — Скривившись, Андропов сунул фотокарточку.

— Опа-на… — Иванов изумленно потеребил кончик носа. — В каком смысле предатель?

— В самом что ни на есть прямом. ЦРУ, лет так двадцать как.

— Ох и ничего ж себе, — протяжно присвистнул генерал. — Не подстава?

— Увы… Помнишь дела Липки и Кочера? Он сдал. — Андропов поморщился, потом быстро хлебнул вина. — Подвалило тут счастье в виде пакета информации… Для подставы слишком многое уже подтвердилось. И слишком болезненно это подтверждение для нас, такое не сдают в играх… Как тебе утечки из архива ПГУ? Или генерал ГРУ, пятнадцать лет работающий на ЦРУ?

— Не хреново девки пляшут, по четыре сразу в ряд, — пораженно пробормотал Иванов любимую присказку. — А я говорил, что от Данилки дерьмецом потягивает.

— Помню… И не ты один. Говорю же — ошибся, — с надрывом начал повышать голос Андропов. — Ты, что ли, никогда не ошибался? Знаешь, что у тебя в Нью-Йорке, оказывается, тоже крот сидел? Алексей Кулак!

— Ой мать твою… Лешка же фронтовик, Герой Советского Союза!.. — потрясенно выдохнул Иванов. — Ой ё…

— Да, вот тебе и «ё»… — Андропов пожевал губами и продолжил: — И этот «герой» в числе прочего, видимо, сдал Бутенко, помнишь историю с посадкой твоего однофамильца?

Иванов молча покрутил головой, раздались щелчки позвонков.

— Да, ну ты меня и ошарашил… Вот же ж мрази… — Лицо Бориса начала кривить жутковатая улыбка, сквозь маску интеллигента внезапно стало продавливаться что-то запредельно хищное. — Ну этого-то я с удовольствием зачищу. — Он еще раз поласкал взглядом фотографию Калугина и с затаенной надеждой в голосе уточнил: — Пьяные хулиганы зверски замучают случайного прохожего?

Андропов с облегчением перевел дыхание — обсуждение вошло в конструктивное русло. Он в общем-то в Иванове и не сомневался, но получить очередное подтверждение своему доверию приятно:

— He-а, не пойдет. Дело ушло наверх, как минимум до Савенкова. Я заставлю пять раз перепроверить причины и обстоятельства смерти, землю носом рыть будут, чтобы выяснить правду.

— Э-э-э… А если до удивления пьяные хулиганы с криминальным прошлым заснут метрах в ста от жертвы? — Иванов никак не хотел отказываться от приглянувшейся ему идеи.

— Нет.

Борис тяжело вздохнул и упавшим голосом внес следующее предложение:

— Тогда автомобильная авария? С пожаром?

Андропов подумал, потом опять отрицательно покачал головой:

— Ненадежно. Экспертиза может выявить нестыковку какую-нибудь.

— Замучает совесть и повесится?

— А предсмертная записка?

— Я его уговорю… — Иванов посмотрел предельно честными глазами.

— Борь, не зли меня, мне и так хреново.

— Ну ладно, ладно. Сейчас… — Он всерьез задумался. — Кстати, а как срочно?

— В идеале — до конца майских бы развязаться.

— Угу… Майские… О! Эврика! — возбужденно наклонился вперед Иванов. — Смотри, отметит Данилыч праздник на даче, и потянет его на приключения — искупаться в карьере. И все… Белое раздутое тело вытащат потом багром. То, что раки не объели.

— Хм… — теперь задумался Юрий Владимирович. — Звучит привлекательно.

— Вот и ладушки. — Иванов довольно потер руки и набулькал в бокалы. — У Женьки боевая пятерка отличная, сделаем в лучшем виде. Я сам все проконтролирую. За успех!

— За успех, — эхом откликнулся Юрий Владимирович, и под мелодичное «дзинь» белое вино отправилось в путь по пищеводам. — Давай, Борь, не подведи. Закончим это дело, перевернем страницу, и там такие перспективы открываются… Очень интересные. Очень… — Андропов задумчиво посмотрел сквозь стену. — Даже страшно иногда становится.

Суббота 16 апреля 1977 года, 09:30

Ленинград, улица Чернышевского

Перед утренней летучкой Фред, проходя, привычно тиснул ее за ягодицу, она точно так же привычно отмахнулась. Сначала ее это пугало: в кровать она была готова прыгнуть только ради брака, а тут, сколько ни прислушивайся, никакого звона свадебных колокольчиков в воздухе не висит. Потом, спустя пару месяцев, поняла, что в этом ставшем уже обычным ритуале нет даже намека на сексуальный оттенок, — лишь привычка хищника метить свои охотничьи угодья, и успокоилась.

— Фред, есть тема. Возможно, на меня кто-то пытается выйти.

Молодой, лишь двадцать девять лет, руководитель ленинградской опергруппы ЦРУ задумчиво почесал бровь и бросил:

— После.

Быстро насовал всем заданий и, непонятно хмыкнув, закончил совещание фразой:

— Синти, а вас я попрошу остаться.