Инквизиция, ересь и колдовство. «Молот ведьм»

Более того, основным способом передачи информации служило устное слово, которое занимало в те времена доминирующее положение. Поэтому нам необходимо обратить внимание на роль проповеди как специфической формы словесности.

Об опасностях злонамеренного колдовства (maleficia) проповедовали такие известные личности, как францисканец Бернардин Сиенский и епископ Бриксена Николай Кузанский. Отметим также, что Генрих Инститорис до того, как он написал Malleus Maleficarum, должен был излагать свои мысли на эту тему именно в виде проповеди (как того требовала булла Summis desiderantes affectibus

). Самый яркий случай «циркуляции» информации из письменной среды в устную, на мой взгляд, произошел в Страсбурге во время Великого поста 1508 г. Тогда в соборе Девы Марии (Liebfrauenmünster zu Straßburg) выступал Иоганн Гейлер фон Кайзерсберг (Johannes Geiler von Kaysersberg, 1445–1510), священник и профессор теологии, а также друг знаменитого писателя-гуманиста Себастьяна Бранта, с серией проповедей, затрагивающих колдовство и другие распространенные суеверия. В своих суждениях на эти темы «доктор Кайзерсберг» (doctor Keisersperg — sic!) основывался на сочинениях Иоганна Нидера Formicarius

и Preceptorium divine legis — так идеи, впервые сформулированные на латыни в 1438 г., были озвучены уже по-немецки спустя семьдесят лет в широкой аудитории. Популярность Гейлера из Кайзерсберга как проповедника была настолько велика, что специально для него магистрат Страсбурга заказал новую кафедру в собор. Уже после его смерти тексты проповедей были опубликованы францисканцем Иоганнесом Паули под названием Die Emeis («Муравейник»)[69] — так обрела свое второе рождение метафора Иоганна Нидера. Эта ситуация показывает, что на протяжении длительного периода информация передавалась как посредством печати, так и изустно; эти два способа коммуникации взаимно дополняли друг друга и зачастую пересекались.

К реалиям XV–XVI вв. вполне применимо наблюдение А.Я. Гуревича, обращавшего внимание на то, что «жизненная информация на всех социальных уровнях распространялась почти исключительно путем прямого общения. Источник сведений, которым располагал индивид, — по преимуществу устный рассказ. Такому способу коммуникации более чем какому-либо другому присущи некритичность в оценке информации, вера на слово, подверженность искажениям, которые вызывались многими и разнообразными факторами. Поступающие сведения, не будучи жестко и однозначно зафиксированы, легко перерабатывались механизмом коллективного восприятия по законам фольклорного сознания, приводились в соответствие с ранее существовавшими представлениями, подгонялись под привычные клише»[70]

. Это наблюдение следует относить не только к слушателям и проповедникам, но и к авторам текстов о злонамеренном колдовстве. Пересказ идей Нидера Иоганном Гейлером фон Кайзерсберг и последовавшая за ним публикация со всей убедительностью продемонстрировала, как из ситуации устного обсуждения рождалась новая книга.

Одними из последних среди демонологических сочинений XV века из числа существовавших в условиях параллельного распространения в рукописях и печатных изданиях стали две небольшие работы доминиканца Иеронима Висконти, возглавлявшего орденскую провинцию Ломбардия в 1465–1478 гг. Если оценивать формально, известность этого автора была очень невелика, поскольку нам известно только о трех ранних списках[71], а также об инкунабуле 1490 года[72]. Печатное издание появилось уже после смерти самого автора и выхода Malleus Maleficarum. Вместе с тем высокое положение брата Иеронима в ордене и то обстоятельство, что в Ломбардии одновременно шли ведовские процессы, свидетельствуют о том, что его идеи должны были широко обсуждаться на пике преследований.

Все сочинения, которые мы обсуждали ранее, объединяет принадлежность к церковной традиции. На этом фоне выглядит совершенно неожиданным успех, выпавший на долю книги Ульриха Молитора, доктора обоих прав (светского и церковного) из города Констанца.

Историография расходится в оценке количества изданий De laniis et phitonicis mulieribus. Однако цифры все равно оказываются впечатляющими. Р. Мюшембле отмечает наличие 15 его изданий с 1489 по 1600 г.[73] Отечественный искусствовед Ц.Г. Нессельштраус, исследовавшая декоративное оформление немецкой первопечатной книги, указывает на 14 изданий только до конца XV в.[74] Обращает на себя внимание то, что книга Молитора одновременно увидела свет на латинском (одиннадцать изданий) и немецком (три издания) языках. В целом это соотношение укладывается в господствующую тенденцию того времени в немецком книгопечатании: на 1518 г. 90 % издаваемых произведений приходилось на книги на латинском языке, и даже в 1570 г. их доля составляла 70 %[75].