Иностранец

День подходил к концу, и тем временем, на город опустилась темнота. Привычными маршрутами разгуливали прохожие, блестели огни улиц, вкусно пахли кафе и рестораны. Слава показал мне новое место, о котором я, признаться, не догадывался, думаю, что о его существовании не догадывались и большинство гуляющих в то время по Бульвару. Стоило свернуть в первую арку по правой стороне от Дюка, войти в распахнутые металлические ворота, пройти коридор с афишами, как получалось оказаться в шумном дворике. Sunday Cinema появился этим летом, так назывался проект общественного пространства для ночных тусовок местной современной богемы, ярмарка с деревянными домиками с фастфудом, баром в левом углу двора, тут же стоящими столиками вокруг фонтанчика, где распивали холодный сидр и сложно было вечерами найти свободное место. Далее проём в стене нас уводил в следующий двор, где в окружении старинных заброшенных домов размещались зрители на деревянных скамейках, кто поудачливей, имел подушку, и тут же, напротив импровизированного зрительного зала, под фронтоном в греческом стиле, между колонами висело полотнище, на нём под открытым небом в полном мраке и тишине вечерами проектор показывал кино. В доме справа, в коридоре на первом этаже уместили общественные туалеты, несколько уборных, в которые иногда устраивалась небольшая очередь, а около окна напротив санузла стояло пианино, и каждый умеющий мог скоротать время ожидания, сыграть что-нибудь на нём, таким образом заодно заглушив непристойные звуки, слышные из кабинок. Мы сели на подоконник, закурили, рядом кто-то играл. Мелодия эхом отражалась в пустоте зашарпанных стен, табачный дым рассеивался в недосягаемости высоких потолков. Каждый новый человек оставляет свой след, несёт свою историю, создаёт своё настоящее. В каждом из нас остаётся кто-то, с кем были пройдены минуты времени и километры расстояний. Так и в Одессу заезжал Слава без денег и документов, но собрал воспоминания. Пожалуй, это была лишь капля в море. Смешалось всё, и теперь сложно понять, где правда. Многих он видел, видели его тоже. Одесса – мама, она для всех.