Иностранец

Необходимо найти ответ на вопрос, в каком направлении следует двигаться. Я задумался. Где-то кто-то, может быть, и решил всё за нас, но стоит лишь под другим углом взглянуть, и ты уже из фаталиста превращаешься в решительного человека. А для начала я выбрал путь через Греческую и переулок Нахимова на Ланжерон. На подступах к пляжу, с утопающих в зелени склонов, над верхушками акаций, издалека в ясную, летнюю, солнечную погоду проглядывается чёткая линия горизонта, эта граница синевы моря и небесной лазури, на которой дежурят сухогрузы, отдыхающие после долгого плавания. Начинаясь от арки, палатки с едой и сувенирами сопровождают отдыхающих, спускающихся по ступеням лестницы, где брусчатка становится асфальтом, а теперь, когда живётся по-новому, можно увидеть новую плитку. История дорог – как история города, со сменой общественных формаций, сменой правящих элит меняется и поверхность, по которой мы ходим. Базальт, гранит и булыжные мостовые на полвека были поглощены асфальтом, а ныне настал час бетонной тротуарной плитки. Поодаль столов с магнитами и табуреток с вареными раками стояла молодая девушка, держа в руках вязанку пластиковых трубочек с закреплённой на них жёлто-голубой материей. Слава выцепил её взглядом, замер рядом, рассматривая с ног до головы, и с интересом задал вопрос:

– А вы продаёте флажки?

– За символическую плату.

– Раньше бесплатно такие раздавали.

– Не переживайте, деньги пойдут на нужды армии, – с гордостью, но с капелькой хамства ответила барышня.

– Вы сказали, и я ещё больше переживать начал, – не унимался Слава, – Разве Вы поддерживаете войну?

– Мы поддерживаем солдат.

– Есть же правительство, которое их обеспечивает.

– Этого мало.

– Вам мало того, что война приносит смерть? Может лучше пробовать её остановить, – такие крамольные мысли было непозволительно высказывать вслух.

– Не хотите – не берите. Оно Вам надо?

Повышался градус. Я поспешил оттянуть Славу как можно дальше, иначе выяснять отношения пришлось бы с неизвестными в камуфляже без опознавательных знаков, такие могут появиться по обе стороны баррикад и в любой момент.

– Они ж страну продают и зарабатывают на этом, – уже мне доказывал Слава, не уточняя, кто такие эти «они».

– Надеюсь, ты не в таком виде собрался с ними бороться? Ты плавки не забыл взять, когда сюда ехал?

– Их в Ильичёвске тоже стянули, когда я спал, – пошутил Слава.

– Ага, морем смыло… вместе с деньгами и документами, ты ж их там прятал?

– Живём, как в анекдоте: одесситы не виноваты, что вокруг Одессы построили Украину.

– Тихо ты… Время сейчас не то, чтобы анекдоты рассказывать.

– Сейчас не время анекдотов, настало время патриотов, – весело, нараспев протараторил Слава.

– А тебе какое до них дело? Пускай себе продают. Каждый хочет урвать кусочек Родины, всем положено, она же общая.

Ланжерон, как всегда, ужасно прекрасен. Два шара, прыжок в раскалённый песок. «Горячая кукурузка, холодное пиво, креветки, трубочки, семечки». В час-пик приходится переступать через ноги людей, распластавшихся в разных позах, обходить лежаки и зонтики, прокладывать тропинку к морю среди полотенец с загоревшими телами, румянящимися под лучами солнца, как сосиски на гриле. Дельфинарий, шаурма, хот-доги, палатки с пивом, вяленая рыба, бары с лаунж музыкой, шезлонги, водные горки, катание на банане. Волны ласково гладят берег, рыбаки терпеливо наблюдают на пирсах за поплавками, некоторые собирают мидии на волнорезах, чайки «со смехом» делят добычу, дети в воде сходят с ума от радости до посинения губ. Здесь оно море, и где-то рядом гуляет счастье.

– Интересно, тут всегда так было: шум, гам? – мне казалось, что море тянет магнитом, а время останавливается.

– Не знаю, когда-то стеснялись обнажаться друг перед другом.

– Ну да, сейчас этим никого не удивишь, мода меняется. А вот эти вот «креветки, трубочки» ?..

– Это тебе надо с кем-то из местных постарше пообщаться, – Слава указал на мужчину лет шестидесяти, стоящего у воды, важно расположившего руки в боки, с упоением впитывающего витамин Д.

– А я бы даже хотел перенестись в старую Одессу, может только на денёк. Всегда представлял её такой, как на фотографиях в справочнике-путеводителе, по-моему, 78-го года, нашёл его как-то летом в детстве у бабушки в селе. Наверное, это два совершенно разных города: тогда и сейчас. И люди, и места другие.

– Приедем сюда через лет тридцать, посмотрим, как всё будет, – подытожил Слава.

– Только ты в Ильичёвск не заезжай в следующий раз, – рассмеялся я.