Инсбрукская волчица

А в нашем городе всё по-прежнему. Расследование по делу ограбления Лейзерманов пока ничего не дало. Поначалу подозрение падало на великовозрастного сына соседей, но он смог очень быстро оправдаться тем, что в момент преступления находился в пивной в центре города в присутствии более десятка человек посетителей заведения.

Если бы я заявила то, что мне известно, возможно следствие и сдвинулось бы с мёртвой точки, но я испытываю необъяснимое отвращение вмешиваться в это дело. Пусть всё идёт своим чередом, нужно положиться на волю Божью, как любит говорить моя прислуга. Я очень рада, что семейство Лейзерманов не пострадало. Дом их остался цел, разве что неприлично большие их доходы теперь несколько уменьшатся.

Ученицы после каникул ведут себя из рук вон плохо. Сегодня я задержала возле себя Анну Зигель и напрямую спросила её, с чем связаны её частые посещения антикварной лавки Зеппа. Паршивка, глядя мне прямо в глаза, заявила, что она-де любит смотреть на красивые вещи, и что правилами гимназии это не запрещено. Разумеется, она права, в правилах ни слова нет о том, что девочкам нельзя посещать какие-либо магазины во внеурочное время. Поэтому мне пришлось перевести разговор на её ухудшившуюся успеваемость и на то, что время, потраченное на разглядывание «красивых вещей» гораздо лучше было бы употребить на выполнение домашних заданий, чтобы родители могли полюбоваться на «красивые» отметки.

Я говорила и как будто слушала себя со стороны. Говорила жёстко, язвительно. Осталось ли во мне что-то от прежней Инги? Разве могла бы я раньше таким тоном говорить с ученицей?

Анна, видимо, ещё не простила мне мой недавний визит к её родителям. Наверное, они как-то наказали её после разговора со мной. Я помню, как мать Анны чётко и спокойно сказала: «Она будет наказана». А такие люди обычно слов на ветер не бросают.

Я что-то плохо чувствую себя в последнее время, не простуда ли… Какая-то ломота во всём теле, и, кажется, жар…

10 января 1905 года

В Петербурге беспорядки! Доходят слухи о сотнях убитых. Я места себе не нахожу, всю прошедшую ночь проходила из угла в угол по комнате, как дикий зверь в клетке. Хорошо, что фрау Вальзер на неделю освободила меня от занятий по болезни, и мне не надо было с утра идти в гимназию.