"— Саландер, я к вам обращаюсь! Что на графортексе?!
— Сэр…
— Ну?!
— Что-то не так…
— Да говорите же, мать вашу!
— Абсурд какой-то… Стрелка должна была остановиться здесь, но она… она вышла за нижнюю границу эпохи рептильного мозга и… и продолжает стремительно опускаться! — Помощник опять замолчал, словно никак не мог сформулировать мысль или боялся произнести ее вслух. — Сэр, я думаю, мы только что открыли… четвертый слой мозга… еще более древний…"
Кристофер и Сара разинув рот смотрели на диктофон.
"— Он не шевелится, сэр! — сообщил другой голос. — Вот-вот случится сердечный приступ!
— На какой мы временной отметке, Саландер? — рявкнул Эванс.
— Мы только что преодоле… — Помощник осекся — ему не дал договорить странный, постепенно набиравший силу звук.
— Что происходит? Почему испытуемый так кричит?!
— Не знаю, сэр… я… Боже, что это такое?!"
Крик сделался оглушительным и невыносимым — кто-то выл на звуке, отдаленно похожем на "у", все громче и громче, как самолет, разгоняющийся на взлетной полосе. Саре и Кристоферу стало плохо — горло перехватило от тоски, в груди похолодело.
"Заткните ему рот!!!" — заорал Эванс.
Послышались заполошные возгласы остальных сотрудников, звон падающих металлических предметов. Сара и Кристофер повалились на пол, свернулись в позе зародыша, прижав ладони к ушам, во власти необъяснимого и неодолимого страха. Время будто остановилось, пространство исчезло, они превратились в животных, раздираемых невыразимым, бесконечным ужасом.
И вдруг крик оборвался.
Немного придя в себя, они оба заплакали — сами не знали почему, понимали только, что пережили сейчас нечто нестерпимое для человека.
После короткой паузы Натаниэл Эванс, уже в одиночестве, опять заговорил:
"Двадцать пятое февраля тысяча девятьсот шестьдесят девятого. Три года и пятьдесят шесть дней экспериментов. Изучение того, что мы назвали "Крик" с большой буквы, похоже, займет больше времени, чем можно было рассчитывать. Некоторым членам команды, в том числе мне, понадобилось несколько дней, чтобы прийти в себя после… того инцидента… Запись была передана в министерство обороны. Оттуда нам сообщили, что результаты испытаний в полевых условиях превзошли ожидания военного руководства и что наша работа над этим проектом успешно завершена. Но мы, разумеется, продолжили изучение феномена и уже получили поразительные данные. Прежде всего, мы отправили запись на экспертизу нескольким музыковедам, группе врачей разных специальностей и антропологам. Все они пришли к единодушному заключению: человек не способен воспроизвести подобный звук. Новое исследование привело нас к открытию… — Отец Кристофера замолчал и перевел дыхание. — Крик, который издал испытуемый, идентичен звуку новорожденной Вселенной, зафиксированному космическими спутниками. Точнее, частота этого Крика соответствует частоте отголосков Большого взрыва, так называемому космическому звуковому послесвечению. — Натаниэл Эванс гулко сглотнул. — Наш испытуемый кричал под регрессивным гипнозом, погрузившись в прошлое почти на пятнадцать миллиардов лет — ко времени сотворения Вселенной…"
Кристофер неподвижно сидел в ступоре, обхватив голову руками. Сара, в отличие от него, изо всех сил пыталась сохранить здравый рассудок.
— Теперь у нас есть то, что нужно Лазарю, — сказала она, тряхнув головой, будто отгоняя безумные мысли, которые не укладывались в мозгу. — Мы знаем суть проекта "Четыре-Восемь-Восемь". Давай поднимемся на первый этаж и будем спокойно ждать звонка.
Кристофер молча кивнул. На часах было 23:58.
Они торопливо зашагали к выходу из библиотеки — обоим не терпелось отдать Лазарю выкуп за жизнь Симона. Но вдруг в диктофонном динамике опять зашуршало, затрещало, и раздался довольный голос Натаниэла Эванса:
"Эй, дружок, а вот и твой ужин".
В ответ зашипело какое-то животное, вроде бы запищали мыши, а Эванс снова заговорил:
"Опираясь на результаты, полученные экспериментальным путем в рамках проекта "Павор", мы можем перейти… к проекту "Четыре-Восемь-Восемь"…"
Послышались щелчок, затем глухой скрип и шорох — на этом пленка закончилась.
Кристофер уставился на Сару, будто хотел прочесть на ее лице подтверждение только что услышанного. Но на осмысление и обсуждение времени уже не осталось — Лазарь позвонит в назначенный час, и заставлять его ждать нельзя, даже если последние слова Эванса свели на нет всю ценность того, что им с таким трудом удалось выяснить.
— Солги ему! — велела Сара и кинулась к лестнице.
Мобильный телефон Лазаря зазвонил, едва они выскочили на первый этаж.
Кристофер, выдохнув, принял вызов.
— Двенадцать часов истекли. Я вас слушаю, — просипел знакомый голос.
Глава 39
Джоанна стонала с тех самых пор, как задремала через час после взлета, и Хоткинс, сидевший рядом, то и дело на нее посматривал — любопытно было узнать, что за сны снятся наемной убийце.
Почувствовав особенно пристальный взгляд, женщина проснулась и недобро уставилась на него.
— Дрянь какая-нибудь приснилась, да? — сочувственно спросил Хоткинс, рассчитывая на откровенность.