Инстинкт Убийцы. Книга 1

К тому времени, как она добралась до маленького уютного кафе, ее мысли от темного прошлого переместились уже к более приятному настоящему – она думала о Яне. Заново пережив трагедию юности, она с радостью погрузилась в воспоминания о встрече в гостинице «Славянская». А еще с большей радостью она вспоминала его глаза, такие глубокие и такие загадочные, как воды океана; его волосы, шелковые и черные, как ночь… и его поцелуй на балконе, где были только они двое, ветер и луна.

В этот раз она даже не стала одергивать себя или отрицать то, что по-прежнему помнит этого загадочного молодого человека и по-прежнему хочет когда-нибудь снова увидеть его, пусть даже издалека. Сейчас это было лучше, чем воспоминания о тех жутких годах, когда она только рождалась на свет в качестве киллера.

Может, он теперь тоже станет частью моего архива, подумала Фатима, обхватив горячую чашку с шоколадом, а раз так, значит, один день в году я могу не прятать его и не отрицать, чтобы наутро закрыть в темный ящик памяти и задвинуть его в самые дальние уголки сознания. Похоже на мысли наркомана, тут же шепнул голосок в голове, давненько она его не слышала, а любовь это тоже наркотик, один из множества наркотиков этого мира, которые не запрещает закон.

Я так устала, внезапно поняла она, так запуталась в себе и устала бороться с собой же. С некоторых пор она сама пугала себя, а именно: с той самой встречи. Я выхожу из-под собственного контроля, думала она, глядя невидящим взглядом на мокрую улицу за окном, я начинаю сходить с ума, как и положено в нашем деле. Она любила иногда посмотреть, что говорит общество про таких, как она: «снайперы», «саперы», «натуралисты» – все эти разновидности наемных убийц, как правило, кончали одним – слетали с катушек и были убиты коллегами либо органами. Они все психи, так говорили в этих криминальных передачах, что-то вроде бешенных животных, которые кусают всех подряд, пока не подыхают или не пока люди не пристрелят их. Представление людей было слишком плоским, во-первых, разновидностей профессионалов в этой сфере было намного больше, чем сообщалось по телевизору, и каждый имел свой почерк, свои методы и свой уровень. Ну а во-вторых, среди них были и психи, но они, и правда, долго не жили, а вот те, кто становились известными специалистами по смерти, имели очень и очень трезвый рассудок. Что заставляло их это делать? У каждого причины свои, и об этом уж точно не расскажут ни в одной передаче.

– И у меня свои причины. – Беззвучно прошептала Фатима, глядя на пустую улицу поверх чашки. – Очень веские причины.

И эти причины действительно должны были быть весьма серьезными – ведь уже 9 лет она празднует день рождения совсем одна. Да и живет она одна и умрет, скорее всего, тоже одна.

Обычно эти мысли не вызывали грусти, она сама выбрала свой путь – насколько человек вообще сам может что-то выбрать – она привыкла к своей жизни и не хотела ее менять, но сейчас вдруг острое и холодное одиночество пронзило ей сердце. Так пусто и холодно ей было только после смерти матери, но с годами это чувство притупилось, а вот теперь оно с новой силой принялось разъедать ей душу. И каким-то образом она понимала, что это одиночество другого характера, что пройдет оно не скоро.

А может, не пройдет никогда, как одиночество ее матери.

Какая ирония, оно досталось мне по наследству, подумала Фатима. После смерти мамы ей было грустно, она чувствовала себя покинутой, она хотела бы быть с ней, хотела бы, чтобы она жила, но понимала, что этого никогда уже не будет, может быть, поэтому с годами одиночество угасло, а вот теперь она снова хотела быть не одна

. Она хотела быть с другим человеком, живым и здоровым, коротающим эту осень в каком-нибудь уголке мира, и это было вполне возможно и невозможно одновременно. И это противоречие и тоска разрывали ее одинокое сердце на части.

Просто одиночество сильнее не тогда, когда никого нет, а тогда, когда мы не с теми, с кем хотели бы быть, вот что вдруг поняла Фатима. За годы жизни самой по себе она ни разу не испытывала таких чувств, потому что у нее никого не было, она и не хотела ни с кем быть, а вот теперь вдруг все изменилось, и как она справится с этим, как будет дальше жить, потеряв свое добровольное одиночество? Она не знала.

Подошла официантка, спросила по-английски, желает ли она заказать что-то еще, и тем самым вырвала ее из паутины мыслей, в которой Фатима запутывалась все сильнее и сильнее.

– Chocolate pie, please, – с улыбкой ответила она, и официантка, кивнув, удалилась.