Институт

Люк схватил весло и начал грести к правому берегу, где увидел несколько потрёпанных зданий с заколоченными окнами, и кран, который выглядел ржавым и нерабочим. Берег был завален бумажным мусором, старыми покрышками и банками. Теперь поезд, под которым он проплыл, был на одной с ним стороне, всё ещё со скрежетом и грохотом продолжая замедлять ход. Вик Дестин, отец Рольфа, сказал, что нет другого такого же грязного и шумного способа транспортировки, чем железная дорога. Он произнёс это скорее с удовлетворением, чем с отвращением, что не удивило мальчиков. Мистер Дестин обожал поезда.

Люк уже почти добрался до последнего шага в инструкции Морин, и теперь ему нужно было шагнуть на твёрдую землю. А точнее на красную лестницу. «Хотя не совсем красную»

, сказал ему Эйвери. «Уже нет. Она говорит, что сейчас лестница скорее розовая». И когда Люк увидел её, всего через пять минут после того, как проплыл под мостом, она не показалась ему даже такой. Хотя на ступеньках оставалась красно-розовая краска, сами они были в основном серыми. Они поднимались от кромки воды к вершине насыпи, примерно на сто пятьдесят футов вверх. Он подплыл к лестнице, сев носом на одну из ступеней, находящуюся чуть ниже поверхности воды.

Люк медленно сошёл на берег, чувствуя себя дряхлым стариком. Он подумал, не привязать ли С. С. Поки

к одному из столбиков, что стояли по обе стороны от лестницы — с них сошла ржавчина там, где другие люди, возможно, рыбаки, привязывали свои лодки, — но кусок верёвки на носу казался слишком коротким.

Он отпустил лодку, наблюдая, как она начала уплывать, подхваченная неспешным течением, затем увидел свои кроссовки с торчащими из них носками, которые остались лежать на заднем сиденье. Он упал на колени, стоя на утопленной ступеньке, и в последний момент успел схватиться за лодку. Он провёл её мимо себя, перебирая руками по борту, пока не взял кроссовки. А затем прошептал: «Спасибо, Поки», и отпустил лодку.

Он поднялся на пару ступенек и сел, чтобы обуться. Кроссовки были довольно сухими, но теперь он сам был весь мокрый. Ему было больно смеяться, но он всё равно рассмеялся. Он поднялся по лестнице, которая раньше была красной, то и дело останавливаясь, чтобы дать отдых ногам. Шарф Морин — в утреннем свете Люк увидел, что он фиолетовый — свободно болтался вокруг пояса. Люк подумал, не бросить ли его, а затем снова затянул потуже. Он не представлял, как они смогут отследить его до этого места, но город был логичным местом поиска, и он не хотел оставлять следы, которые они могли найти, пусть даже случайно. Кроме того, теперь шарф был важным. Был… он принялся подбирать подходящее слово. Не счастливым. А талисманом. Потому что принадлежал ей — спасителю Люка.

К тому времени, как он добрался до верхушки лестницы, солнце уже показалось над горизонтом, большое и красное, отливая блеском на переплетении железнодорожных путей. Товарняк, под которым Люк проплыл, остановился в маневровом парке Деннисон-Ривер-Бенд. Когда локомотив, который тащил вагоны, медленно покатил прочь, к заднему концу состава подъехал ярко-жёлтый маневровый паровоз и вскоре весь состав снова двинулся, направляясь на сортировочную горку, где поезда расцепляли и снова сцепляли.

В Школе Бродерика, где руководство было больше заинтересовано в таких изотерических предметах, как высшая математика, климатология и английские поэты позднего периода, не преподавали азов железнодорожного дела. О поездах взахлёб рассказывал Вик Дестин, гордый обладатель огромного макета «Лайнел»[81], установленного в подвале его дома. Люк и Рольф провели там много часов в качестве его добровольных помощников. Рольфу нравилось запускать модели поездов, но информацию о настоящих поездах он мог слушать, а мог пропускать мимо ушей. Люку же нравилось и то, и другое. Если бы Вик Дестин собирал марки, Люк с таким же интересом наблюдал бы за его экскурсами в филателию. Так уж он был устроен. Он полагал, что из-за этого выглядел немного жутковатым (иногда он ловил на себе взгляды Алисии Дестин, которые наводили на эту мысль), но в данный момент он был благодарен мистеру Дестину за лекции.

Морин же, напротив, ничего не знала о поездах — только то, что в Деннисон-Ривер-Бенд есть депо, и она думала, что поезда, проходящие через него, отправлялись в самые разные места. Что это были за места, она не знала.

«Она думает, если ты зайдёшь так далеко, то, может, тебе удастся запрыгнуть на товарняк», сказал Эйвери.