Институт идеальных жен

И она обвела невинным взглядом мужа, сына, будущую невестку и любимого племянника.

— Хотелось бы полюбопытствовать у сегодняшних пансионерок: не обучают ли вас случайно отговоркам о головной боли? — негромко, но едко осведомился вышеупомянутый племянник.

Мы с Амелией дружно покатились со смеху, чем вызвали недоумение некоторых присутствующих.

— Нет, Рейнард, — покачала головой я. — На самом первом уроке… мм… манипуляции пансионерок учат никогда этого не делать. Поэтому если какая-то девушка при общении с вами отговаривалась подобным образом, значит, либо она не обучалась в пансионе, либо у нее в самом деле болела голова.

Розалинда поглядела на меня так пристально, что я невольно втянула голову в плечи, однозначно уверившись: сейчас начнет отчитывать. Но, к своему удивлению, услышала я совершенно иное:

— Рейнард, как я погляжу, тоже нашел свое будущее. Ты, Этьен, как всегда, хлопаешь глазами, а все самое лучшее достается твоему кузену.

Я бросила короткий взгляд на Этьена. Высказывание матери явно его не порадовало. Хотя я вовсе не собиралась замуж за графа Аттисона, в чем-то Розалинда, по-видимому, попала в точку, и в точку болевую. Так, как умеют только близкие и родные люди.

— Вы ошибаетесь, — вторя моим мыслям, заверил Рейнард. Чувствовал он себя весьма комфортно, в отличие от Этьена. — У нас с леди Фэйтон пока нет подобных планов.

— Давайте поговорим с вами через полгода, — проницательно улыбнувшись, предложила его тетя. — Кстати, приезжайте к нам со своей невестой в гости! Я испеку необыкновенно вкусный пирог.

— Матушка, ты же не умеешь печь, — скосил на нее глаза Этьен.

— Вот за полгода как раз и научусь.

— Зачем учиться печь, если у тебя есть великолепная кухарка?

— Не скажи. Лишний повод погордиться собой никогда не помешает, — возразила его мать. — Взять хотя бы госпожу Госсиби и ее пироги. Как они полезны для здоровья!

— Госпожа Госсиби печет совершенно отвратительно! — поразился такому аргументу Этьен. — Ее стряпню совершенно невозможно есть.

— Это верно, — кивнула графиня. — Но для кого это представляет проблему? Для несчастных гостей, которым приходится терпеть ужасный вкус, а позднее несварение желудка. Зато госпожа Госсиби чрезвычайно гордится собой, и для ее здоровья это очень полезно.

Мы переглянулись и предпочли заняться фаршированным фазаном, заботливо разложенным по тарелкам.

Кажется, минула целая вечность, пока приличия наконец позволили нам выйти из-за стола. Родители Этьена еще беседовали с Рейнардом, обсуждая здоровье и здравомыслие общих родственников, мы же с Этьеном вцепились друг в друга, едва оказавшись в коридоре.

— Прости меня! — выдохнул он, с трудом отрывая губы от моих. Я все еще стояла, слегка откинув голову назад и прикрыв глаза в сладкой истоме. — Видит Бог, я люблю своих родителей, но они приехали невероятно не вовремя. Еще и эта дурацкая ночь. Если бы я мог провести ее с тобой!

Сердце екнуло, будто устремилось куда-то в бездну, когда я поняла, что чувствую то же самое.

— Я слишком сильно к тебе привязываюсь, — пробормотала я, крепко сжимая его плечи. — Это начинает меня пугать.

— Не надо ничего бояться, — прошептал он таким тоном, словно никакие угрозы мира и вправду не были нам страшны, пока мы вместе.

Второй поцелуй вышел еще более страстным и, наверное, оказался бы очень долгим, если бы за моей спиной не раздался голос графини Ламбер:

— Как интересно.

Я вздрогнула и стремительно отстранилась от Этьена, при этом случайно задев его больную ногу (он поморщился, но мужественно стерпел) и оттолкнув к стене (он тоже стерпел, хотя, кажется, рисковал повредить позвоночник).

— Вот это я понимаю, сынок: ты не теряешь времени зря, — заметила Розалинда, в то время как я ожесточенно размышляла, сцепить ли пальчики в образе скромной пансионерки, или, с учетом обстоятельств, это все-таки будет перебор. — И хорошо, что ты прислушиваешься к советам матушки. Эта милая девушка подходит тебе куда больше. Леди Амелия бесспорно очаровательна, но она слишком увлечена Рейнардом. А ты ведь не хочешь, чтобы тебя все время сравнивали с кузеном?

— Очаровательна? — приподнял брови Этьен. — А мне показалось, будто она страшно тебе не понравилась.

— Ну что ты, дорогой! — весело проворковала графиня. — Амелия — сущее дитя, но она прелестна! Просто твоя мать не любит, когда из нее делают дурочку. И если перед ней разыгрывают спектакль (ну, например, о мнимой помолвке), она с легкостью отвечает на это таким же спектаклем.

— Надо признать, ты сделала это виртуозно.

— Рада, что ты оценил. Вот и еще один повод для твоей старушки-матери погордиться собой.

Про старушку она явно покривила душой: выглядела леди Ламбер великолепно и, вне всякого сомнения, еще долгие годы могла бы очаровывать муж чин, если бы не предпочитала игры другого рода.

— А все-таки будьте поосторожнее, — добавила Розалинда, прежде чем нас покинуть. — В коридор всякий может выйти. Вдруг вас застанет невеста?

Последние слова она произнесла с театральным ужасом и, взмахнув для пущей драматичности веером, возвратилась в комнату.