Институты и путь к современной экономике

В этой игре нет равновесия с кредитованием на равновесной траектории. Для этого исхода достаточно предположения, что у заемщиков конечные продолжительности жизни. Наилучшей реакцией заемщика в последний период является мошенничество, из чего следует, что кредитор не будет давать в долг в этот период, и игра застопорится. Кроме того, даже если мы предположим, что у игроков бесконечная продолжительность жизни, обезличенность обмена все равно ведет к тому, что равновесия с кредитованием не будет. Поскольку прошлое поведение является частной информацией, а повторяющиеся взаимодействия отсутствуют, кредиторы, как индивиды или группа, не могут достоверно угрожать наказанием тому заемщику, который мошенничал в прошлом[311]. Следовательно, анализ демонстрирует проблему, которую должен как-то решать любой институт, способствующий обезличенному обмену.

Однако когда мы вводим в игру сообщества, равновесие с кредитованием становится возможным, несмотря на конечную продолжительность жизни заемщиков и обезличенность обмена. Предположим, что есть два сообщества[312]: все заемщики – члены сообщества B, все кредиторы – члены сообщества L. У каждого сообщества есть своя территория, а все кредиты и выплаты по ним осуществляются на территории кредиторов. Каждое сообщество обладает институтом, обеспечивающим исполнение контрактов (монополией на силу принуждения) в пределах своей территории. Исторически у каждого самоуправляемого сообщества были свои суды. Соответственно пусть у заемщиков институтом обеспечения выполнения контрактов будет суд заемщиков, а у кредиторов – суд кредиторов.

РИС. X.1. Хронологический порядок действий

ПРИМЕЧАНИЕ: LC обозначает суд для кредиторов, а BC – суд для заемщиков.

Поскольку суды представляли интересы членов каждого из сообществ, предположим, что выигрыш для суда сообщества – это чистая дисконтированная стоимость суммы выигрышей для живых членов сообщества (т. е. членов когорт 0 к моменту T)[313]. В этом уточнении присутствуют две посылки. Во-первых, выигрыши всех членов сообщества имеют равный вес в целевой функции суда. Это, конечно, верно не всегда и не везде, поэтому такое положение дел будет использоваться в качестве эталонного случая. Во-вторых, суды не заботятся о благосостоянии будущих членов и не уважают честь коммуны. Ослабление этой посылки лишь усиливает излагаемые здесь результаты[314].

На рис. Х.1 представлен хронологический порядок действий. Каждый период t начинается с предыдущей игры между заемщиками и кредиторами. Кредитор затем может подать жалобу (что ему будет стоить c > 0) в суд для кредиторов, заявив, что он был обманут. Суд для кредиторов может проверить истинность жалоб, что ему будет стоить C_L[315]. Суд также может арестовать товары I_B

(t) заемщиков, присутствующих на его территории[316]. Арестовав товары заемщика, суд для кредиторов получает выигрыш g > 0, однако из-за ареста товары падают в цене, например, из-за невозможности вовремя продать их или из-за порчи при хранении. Обозначим ущерб d > 0 и предположим, что g – d > 0, чтобы гарантировать то, что арест выгоден. Таким образом, самое большее, что суд для кредиторов может выиграть на аресте товаров, – это I_B

(t)(g – d).

Затем суд для заемщиков может проверить истинность жалобы (что ему будет стоить C_B), наложить штраф f ≥ 0 на заемщика-мошенника, а потом передать сумму в размере x (которая не больше собранного штрафа) в суд для кредиторов. (Неявное допущение, далее ослабляемое, состоит в том, что вероятность несогласия между судом для кредиторов и судом для заемщиков равна нулю.) Наконец, суд для кредиторов может решить, распределять ему выручку от арестованных товаров или же сумму, предоставленную судом для заемщиков, и кому именно.

Действия суда общеизвестны. В аналитическом отношении это допущение оправданно, поскольку в равновесии, изучаемом далее, кредиторы и заемщики имеют мотив выяснить действия суда[317]. Исторически действия суда на самом деле были публичными (во Флоренции решения, относящиеся к спорам между сообществами, записывались в публично доступные книги [Vecchio, Casanova, 1894, p. 137–139, 265]).

Здесь читатель может поинтересоваться основанием для допущения того, что кредитор в состоянии доказать мошенничество в суде, поскольку в игре без сообществ такого допущения не было. Даже если суда нет, кредитор, которого обманули, может, вероятно, сообщить об этом факте другим, хотя это будет сопряжено с определенными издержками. Но в игре без сообществ нет равновесия, при котором кредитор мотивирован информировать других о мошенничестве, поскольку он не может покрыть соответствующие издержки. Угроза открыть мошенничество другим не является достоверной. Даже если мы игнорируем это стратегическое соображение, чтобы предотвратить мошенничество в игре без сообществ, кредитор должен сообщить информацию достаточному числу будущих кредиторов мошенника.