Инструктор. Отчаянный воин

— Насчет «Моны Лизы» не знаю, но насчет остального — в наших кругах давно ходят такие слухи, Илларион Константинович!

Забродов почесал затылок:

— Так сам же говоришь — слухи.

— Однако, товарищ полковник, сам знаешь — не бывает дыма без огня!

Забродов раздраженно хмыкнул:

— Так что, все искусствоведы такие дураки, что не могут разобраться, где оригинал, а где копия?!

— А кому это нужно, Константинович? — ответил вопросом на вопрос художник. — В нашем деле, как и везде, рука руку моет, что в театре, что в колбасном отделе… Да и в ваших силовых структурах, уверен, не все чисты на руку.

Встав с кресла, полковник подошел к окну и посмотрел на улицу.

— Слушай, Костя, а как ты относишься к Аташинго? — неожиданно спросил Забродов. — Как этот художник тебе?

— Мне он никак, — откровенно признался Гуреев, — не мой стиль, не моя тема. Но многие из коллекционеров, Илларион Константинович, душу отдали бы за то, чтобы заполучить одно из полотен или рисунков Гагарина.

Седовласый разведчик усмехнулся, вспомнив картину Аташинго, которую ему показывал перед смертью Иван. В его сознании начала складываться версия причины гибели художника-реставратора Павловца.

— Костяныч, а ты не знаешь такого Минчинского Геннадия Станиславовича? — спросил Забродов.

— Ну… слышал о нем… — ответил бородатый художник.

— А что, Костя, ты конкретно о нем слышал?

— Да учился он у нас одно время, — сказал Гуреев, — вроде бы парень был способный, но за какие-то фарцовские дела его отчислили… Потом пропал из виду… А теперь всплыл! Занимается скупкой картин и делишками, от которых не очень хорошо пахнет.

Седой полковник удовлетворенно вздохнул.

— А Ваня с ним дела имел? — спросил он.

— Точно не могу сказать, Илларион, — уклончиво ответил бородатый художник, — ты же знал Ивана, из него, бывало, слова не вытянешь, а уж как завязал пить, так вообще стал глух и нем, как та рыба!

— И что, Ванька не упоминал даже его имени? — не отставал полковник от Гуреева.

Именинник наморщил лоб, стараясь хоть что-то припомнить.

— Да вроде бы ничего, — ответил он. — И знаешь, мне сейчас кажется, что Иван, когда речь заходила о Минчинском, старался уходить от разговора.

Забродов покачал седой головой:

— Понятно…

Гуреев с интересом взглянул на него:

— Что понятно?

— Да так — ничего, Костяныч, — слукавил инструктор спецназа ГРУ. — Слушай, а много людей занимается изготовлением копий?

— Занимаются многие, — усмехнулся Гуреев, — да не у всех получается! Вот у Ваньки здорово получалось! Талант! Или возьми хоть Машку…

Забродов удивленно посмотрел на Гуреева:

— Какую Машку?

— Ну ту, что на кухне, — буркнул бородатый хозяин мастерской.

До Забродова дошло, о ком говорил его собеседник.

— Она что — художница? — с некоторым удивлением в голосе спросил седовласый пенсионер, которому показалось, что женщина находилась в художественной мастерской по несколько иной причине.

— Да какая там художница, — снисходительно произнес Гуреев, — так, одно название… Хотя должен признать, иногда ей удаются копии. — Гуреев недовольно нахмурился. — А вообще таких мастеров, чтобы мастерски сделать копию, у нас считаные единицы.

— А ты их знаешь?

Бородатый художник ухмыльнулся.

— Парочка художников есть на примете, — признался он и тут же добавил: — А остальные не очень-то хотят светиться.

— Непрестижно?

— Небезопасно! — ответил Гуреев.

Полковник понимающе кивнул.

— А как бы это с ними познакомиться? — поинтересовался он.

— Поговори с Димой Власовым, он их лучше знает, — ответил Константин Гуреев.

— Поговорю, — пообещал опытный разведчик, — и до Димки дойдет дело! Дай только срок…

— А что, Ларик, у тебя уже есть какие-то версии, предположения, зацепки? — загорелся Гуреев.

Забродов уклончиво отвел глаза.

— Версии всегда можно строить, можно предполагать, — пробормотал он, — но, как говорят, человек предполагает, а Бог располагает.

Гуреева такой ответ приятеля не удовлетворил, и он открыл рот, собираясь задать новый вопрос, однако сделать это ему не довелось. Неожиданно зазвонил сотовый телефон.

— Извини, Костяныч, — тихо произнес инструктор спецназа ГРУ и, достав из кармана мобильник, приложил телефонный аппарат к уху:

— Але…

Отозвался приглушенный сипловатый мужской голос:

— Константинович?

Илларион узнал голос Иосифа Говоркова.

— Я…

— А это я — Говорков! — тихо сообщил новоявленный сыщик.

— Я понял, Петрович, — повысил голос полковник в отставке. — Говори громче, тебя почти совсем не слышно!

— Не могу… — последовал ответ Пинкертона.

— Почему?

— Я в засаде, товарищ полковник…

Илларион Константинович удивленно посмотрел на Гуреева, словно тот мог знать, про какую такую засаду идет речь. Однако бородатый хозяин мастерской не только не знал ничего о засаде, но не знал и самого Иосифа Петровича Говоркова…

Глава 5. Доклад Говоркова

Говорков, обежав полпарка, вернулся и, спрятавшись в кустах, осторожно выглянул в аллею. Два здоровых мужика что-то искали возле лавочки, где спартаковец обнаружил труп Варенцова.

— Ну что — нет?

— Нет.

— Лучше ищи!