Интервью для Мери Сью. Раздразнить дракона

Сейчас я смотрела на Йона и вспоминала Кольку ещё по одной причине: видя то, сколь может быть обманчива красота, я получила отличную прививку от всякого рода иллюзий. Поэтому все обаяние, которое так щедро источал блохастый, действовало на меня, подобно вай-фаю на слона: абсолютно мимо. Нет, будь я телефоном, пожалуй, и приняла бы сигнал, а так могла только давить живой массой. В смысле, сарказмом.

— Ну так как, нужно железо-то? — напомнила я о своем лекарском предложении.

— Воздержусь, — хмыкнул Йон, — а вот от поесть не отказался бы.

— Ну наглец, — вернула я оборотню его же фразу.

Йон, как раз доставший бурдюк из своей котомки и начавший пить, закашлялся. Дракон же, с невозмутимым видом наблюдавший за нашим диалогом с однойблохастой шкурой, лишь усмехнулся и честно предупредил побратима:

— Учти, это только начало.

Глава 4

Она же вопрос четвертый:

— Считать ли наглость вторым счастьем?

Как оказалось, к спасению нареченного брата Йон подошел основательно. Во всяком случае, его «кинулся со всех лап» представляло собой добротную поклажу путника: запас провианта, котелок, бурдюк для воды, сменную одежду и кошель с деньгами. Все это было оставлено на берегу, когда шкура учуял запах Брока и, решив выведать что к чему, обратился волком. Вот только спаситель не ожидал, что так пахнуть может не только его побратим, но и несчастная девушка, которую угораздило провести ночь бок о бок с ненормальным драконом.

В итоге Йон решил, что надо бы меня выгнать на берег и как следует расспросить, но прогавкать это в волчьей ипостаси было слегка затруднительно. Я же, вместо того чтобы «выгнаться из воды», заставила честного оборотня нахлебаться взвеси ила.

Хотя, на мой взгляд, он мало наглотался. Иначе бы не зубоскалил за троих все то время, что мы завтракали. Я, завернувшись в плащ, осторожно кусала разогретое на огне мясо. Брок, жуя, рассказывал, как стал заложником клятвы. Йон от души смеялся над описанием того, как маленькая несчастная воришка носилась с вертелом по поляне.

— Значит, долг… — задумчиво подытожил оборотень.

— Он самый, — нехотя подтвердил дракон и смерил меня угрюмым взглядом.

— И поведешь ее к кнёссу? Рехнулся? Да тебя же располовинят, едва ты в ворота войдешь, — накинулся Йон на Брока. — Ты, вообще, о чем думал, когда клятву давал?

А потом с молниеносной скоростью Йон повернулся ко мне:

— А ты, девка, вообще без мозгов? Знаешь же, что владыка Верхнего предела свою печать в крепостную стену впаял, чтобы та любого дракона убивала, и о подобном просишь.

Иногда от выпадов теряешься, порою — чувствуешь обиду, но вот Йону удалось редкое — он меня разозлил. Окончательно.

— Значит так, шкура. Первое. Я тебе не девка. Γоспожа, уважаемая, Лекса на худой конец. Но не девка!

Потом вспомнила, что оборотень — тот еще стервец, способный опошлить даже самую невинную фразу, и добавила:

— И уж точно не баба. Второе: если я не дойду до этого вашего гребаного кнёсса, то, извини, умру сама. От такой же клятвы, чтоб ее!

Йон, пока я говорила, смотрел на меня удивленно, Брок же — заинтересованно. Словно нашел новый кусок сложной мозаики и прикидывал под каким углом его уложить, чтобы он вписался в рисунок.

Но как только моя запальчивая речь закончилась, и я дернула плечом, фибула, скалывавшая края плаща, расстегнулась. Взгляды Брока и Йона сошлись в одной точке. Увы, это было не лицо. Чуть ниже. Но если я сначала наивно полагала, что двух мужчин может столь сильно заинтересовать девичья грудь, то я глубоко заблуждалась.

Мое украшение, оно же ярмо змеевидное, до этого металлическое, вдруг заскользило по шее. А потом и вовсе приподняло голову и зашипело.

— Ты подумал о том же, о чем и я? — хрипло спросил Йон у дракона, неотрывно глядя на ожившую печать.

Я лишь сглотнула. Змея высунула язык, который тут же затрепетал, словно пробуя воздух.

— А я все думал, что мне твой шейный обруч напоминает… — лицо дракона закаменело.

— Кнёсса Раана. Вот так встреча! — процедил шкура, глядя на меня. — Теперь понятно твое стремление добраться до Верхнего предела. К жениху под бок всяко лучше, чем среди диких лесов. А привязала Брока клятвой, чтобы полюбоваться его отсеченной головой, когда он будет проводить тебя сквозь крепостные ворота? — скорее не спрашивал, а утверждал оборотень, и под конец припечатал: — Ну ты и стерва!

В словах перевертыша было столько яда, что стая скорпионов нервно щелкал клешнями в сторонке. Зато змея конкурента по нейротоксинам терпеть не собиралась и угрожающе зашипела. Я же старательно отыгрывала труп с рептилистой удавкой на шее: не шевелилась и даже не дышала.

Змеевна заскользила по моей коже и напружинилась, будто готовясь для броска.

— Не провоцируй кнесскую печать, — вкрадчивый голос Брока стал неожиданностью и для меня, и для оборотня. А потом дракон и вовсе не заговорил, а зашипел.