Интригующее начало

– Дамы, интересующиеся наукой, существовали еще со времен Мэри Шелли[21], – послышался у нас за спиной немного строгий голос. Мы все обернулись и увидели леди Корделию; по ее лицу невозможно было понять, что она думает. И только резковатый тон выдавал некоторое раздражение, но оно смягчалось искренней любовью к брату, ясно читавшейся во взгляде.

– Я вижу, ты обнаружил моих гостей, Амброуз.

– Твоих гостей? Но они мне ничего не сказали. Мисс Спидвелл сообщила, что они здесь проездом.

– Мисс Спидвелл, без сомнения, решила оградить меня от возможных неприятностей, ведь я предоставила убежище человеку, который скрывается от правосудия, – сказала она с прежней теплотой в голосе. – Но на самом деле они со Стокером здесь по моему приглашению.

– А теперь и по моему, – добавил ее брат. – Знаешь, Корделия, мисс Спидвелл неплохо разбирается в бабочках. Это может нам очень пригодиться. Мы целую вечность говорим о том, что кто-то должен составить каталог этих красавиц, – сказал он, кивнув на коллекцию бабочек.

Леди Корделия наклонила голову.

– Было бы действительно очень мило со стороны мисс Спидвелл проконсультировать нас по этому вопросу, но, боюсь, Амброуз, сейчас ее волнуют более насущные проблемы. Понимаешь, Стокера…

– Разыскивает полиция, считая, что он может помочь им в расследовании, – с негодованием закончил он. – Я знаю. Проклятые нахалы, простите за грубость, мисс Спидвелл.

– Ну что вы. Я совершенно согласна. Действительно нахалы. Но полиция будет разыскивать его до тех пор, пока не найдет. Они убеждены в том, что он замешан в убийстве барона.

– Вы нашли что-нибудь у него в доме? – спросила леди Корделия.

Я открыла было рот, но не успела сказать и слова, как Стокер меня опередил.

– Ничего существенного, – коротко сказал он.

Она расстроенно прищелкнула языком.

– Как жаль… я очень надеялась, что вы там обнаружите что-то, что укажет на настоящего преступника или, по крайней мере, поможет понять мотив убийства.

Стокер ничего на это не ответил, а его светлость, если и удивился тому, что мы были в доме убитого, не стал ничего спрашивать.

– Ну что ж, – энергично сказала леди Корделия, – раз секрет вашего пребывания здесь раскрыт, можете теперь перенести свои вещи в гостевые комнаты в главном особняке. Там много свободного места.

Стокер протестующе поднял руку.

– Это очень мило с вашей стороны, миледи, но нам с мисс Спидвелл будет спокойнее оставаться здесь.

– Конечно, конечно, – благосклонно уступила она.

– Если позволит его светлость, – быстро вставила я.

Граф кивнул; его явно совершенно не интересовали все эти приземленные материи. Подробно обсудив со Стокером своего огромного слона, он откланялся и вернулся к себе в кабинет, а леди Корделия занялась домашними делами. Я повернулась к Стокеру:

– Почему ты так поступил?

– Что?

– Почему ты солгал леди Корделии о том, что мы нашли у барона в кабинете?

Он нахмурился.

– Пока об этом рано говорить. Мы сами еще не поняли, что к чему. Все, что мы пока обнаружили, – что ты дочь актрисы…

– Незаконнорожденная, – добавила я.

– Я как джентльмен не стал на это указывать, но да, к тому же незаконная. Мы знаем также, что барон каким-то образом играл роль посредника в этом союзе. Кроме того, нам известно, что твоя мать по какой-то причине умерла. Может быть, погибла от руки твоего отца, а может быть, и нет. Но после ее смерти ты осталась на попечении сестер Харботтл, которые были так напуганы, что поменяли тебе имя и постоянно переезжали с места на место.

Он в задумчивости потер лоб.

– А не думаешь ли ты, что они могли убить твою мать, чтобы оставить тебя себе?

Я прищурилась, придав лицу самое суровое выражение.

– Не будь дураком. Эти милые старые женщины… Да как ты мог подумать?! И вообще, я не верю, что знание барона о моем рождении могло стать мотивом для убийства. Ведь это все древняя история: все произошло четверть века назад.

– А убийство Макса – только что, – заметил он.

– Да, конечно. Но думать, что это грязное дело как-то связано с моим рождением, можно только с ужасной натяжкой. Ведь ты и сам это видишь.

– А как же твой дядя?

– А что мой дядя? – спросила я.

– Тебе не кажется хоть немного странным такое совпадение, что он выходит на сцену именно сейчас, когда Макс убит? Твое рождение должно быть как-то связано со смертью Макса.

– Должно? Какая опасная гипотеза, – сказала я. – Этому может быть с дюжину других, не менее правдоподобных объяснений.

Он повернулся и уставился на меня хитрым взглядом.

– А хочешь, мы об этом поспорим?

– Поспорим?

– Спорим, что существует связь между твоим рождением и смертью Макса, а еще я готов поспорить, что и твой дядя как-то в этом замешан.

– Отлично, – сказала я и протянула руку. – На гинею.

– Гинею?! Сжалься, я бедный человек, – вскричал он, постучав себя по карману.

– На гинею, – повторила я.

Он пожал мою руку с притворной любезностью.

– Хорошо, гинея. И когда выиграю, я хочу получить милую блестящую новенькую монету. Старую и тусклую не возьму.

– Стокер, они совершенно равноценны.

– Меня не интересует ее цена. Я повешу ее на цепочку от часов и буду с гордостью носить.