Инвариант

— Нам нужно вернуться туда где мы были, за снаряжением! — я обняла его за шею, — без него нам не подняться к входу.

— Уверена?

— Без снаряжения нам не подняться наверх. И думаю, только поднявшись наверх, мы уйдем от преследования.

— Ты права, — Ян еще раз проехался пятками по бокам лошади. Она осторожно двинулась в ту сторону откуда мы пришли.

— Через сколько они начнут нас догонять. Как думаешь?

— Вполне возможно, что сейчас. Я заколол двоих, и еще одного когда забирал лошадь. Еще двух этот алорнец, Имириэль. Это тех, что я видел. Думаю, Керио тоже не остался в долгу.

— То есть, из десяти вы вывели из строя больше половины, — констатировала я.

— Да. Жалко, что не всех.

Такой Ян был мне мало знаком, он был похож на того Яна из Равенхальма, с сурово сжатой неулыбчивой линией губ, слегка надменным выражением лица и развернутой идеальной осанкой. Я молча втянула ноздрями воздух и уткнулась Яну в шею побоявшись смотреть на него-такого. Его рубашка пахла порохом, дымом, чужой кровью и как ни странно, ставшим уже привычным, запахом лимонного мыла.

Он поежился, хихикнул и пояснил.

— Щекотно.

— Нужно сделать факел, — предложила я, — в темноте ехать невозможно.

— Да, только у нас огниво осталось на стоянке.

— Обижа-аешь, — протянула я, — в кармане у меня обломыши кремня лежат. Не спички конечно, но искру выбить можно.

— Умница моя, — Ян крепко меня расцеловал, — а ножи?

— А клинки на что? Кстати мульты я прихватила с собой, — хихикнула я, — не люблю вещи бесхозными оставлять. Там и пилки есть.

— Предположим, на тряпку я свою рубашку могу пустить, — размышлял Ян, осторожно направляя лошадь вперед, — только вот смолы или жира у нас нет, чтоб ее пропитать.

— Можно индейский факел сделать, — предложила я, — тогда из расходов только шнур.

— Какой факел?

— Это когда вокруг толстой ветки, полешки приматывают, как финскую свечу.

— Инь, милая, — устало сказал Ян, — ты забываешь, что я не понимаю названия которые ты используешь. Объясни толком, как делают тот факел о котором ты говоришь?

— Берется палка, — начала я, — высокая. К ней с одного конца привязывают поленья. Но тут их нет, значит толстые ветки, между ветками, как в стакан, набивается кора и прочий розжиг.

— Все, понял о чем ты. Да, такую штуку можно сделать. И скорость увеличится и будет шанс, что эта …это. эта кобыла не свалится в пропасть.

— Да, ты ценитель конских статей, как я погляжу, — пошутила я.

— Ценитель или нет, я не знаю, но в состоянии отличить клячу от лошади с хорошими данными, — мягко срезал меня он.

Разумеется, это я в лошадях ничего не смыслю, а у него небось своя конюшня «с выездом».

Мы отошли как можно дальше от опасной поляны и Ян используя клинок как топор, срубил подходящее по высоте деревце. Рубил долго, клинок, конечно, для рубки дерева не подходил, но Ян упрямо нахмурившись продолжал замахиваться и высекать осколки светлой древесины.

— В лесу раздавался топор дровосека, — сообщила я, удерживая лошадь за повод.

— Это опять что- то из твоих фокусов? — поинтересовался, отдуваясь, Ян.

— Стихи это, потом переведу, расскажу, — пообещала я.

— Я запомнил, — улыбнулся он продолжая собирать нам светильник.

— Сюда бы фонарь, — размечталась я, — представляешь, нажал на кнопку и светит метров на десять вперед, а то и больше.

Ян наконец — то справился с деревяшками, сделал факел, разжег. Обращался с кремнем он намного более ловко чем я.

— Ну вот, примерно круг гореть будет, — сказал щурясь, глядя на то, как разгорается огонь и протянул его мне, — подержи-ка, сейчас еще один комплект для факела с собой прихватим.

Мы снова забрались на лошадь и двинулись через лес к месту нашей неудавшейся стоянки.

— Инь, а почему ты сказала, что Арано-козел? — задумчиво спросил Ян.

— А он не козел? — хмыкнула я.

— Хм, а знаешь, если про поведение речь, то да, похож, — задумчиво ответил Ян поправляя поводья, — хочет съесть всю траву вокруг.

До места старой стоянки мы добрались меньше чем за полсуток, загнав бедную лошадь. Примерно в пятистах метрах от стоянки она легла на тропинку и уже не встала. Ян даже не стал ее понукать.

— Может отойдет еще, — неуверенно сказал он, снимая с нее повод, — дышит ровно, и даже не в мыле.

— Жалко лошадку, — я осторожно погладила лошадь по голове между ушей, — дышит вроде.

— Жалко, — согласился он, — вот только убегать верхом на лошади быстрей и удобнее, чем пешком по лесу. Если бы не она мы бы все еще шли.

— Ты прав, — снова вздохнула я с жалостью глядя на темно рыжие уши.

— У меня рука не поднимается ее убить, — сказал он положив руку на клинок, — но придется.

— Нет! Ты что! Разве можно! — я не могла поверить своим ушам, — она же живая!

— Инь, мы ее загнали, понимаешь, а загнанные лошади не выживают. Она умрет чуть позже, но очень сильно мучаясь. Или останется совсем слабой.

Я схватилась за голову и повторила,

— Она же живая, нельзя ее убивать. Она не виновата в том, что мы ее загнали. Пусть будет слабой, зато живой.