Иные песни

— Помнишь, сколько мы заработали на гердонской монополии? А здесь открывается возможность в тысячи раз большая: Луна. Луна, все ее сокровища, все хозяйство и весь лунный рынок, несколько десятков миллионов душ, мы посчитали, взгляни. Во-первых, установить прямые торговые сношения. У нас — большое превосходство, годы контрабанды, ведь большая часть ее шла через НИБ. Мы не можем потерять эту позицию! А еще, во-вторых, пусть Неург позволит канцлеру открыть княжество для лунников. На портовых стенах мы поставим причальные мачты для лунных лодок. Но, заметь, пока что они контролируют перевозки на сто процентов, все аэростаты, способные достичь Луны, принадлежат им: эти их эфирные макины… А значит, в-третьих, мы должны начать строить собственный эфирный флот. Я консультировался с софистесами Воденбургской Академии. Они утверждают, что такое невыполнимо в земных сферах. Стало быть, сперва необходимо выстроить город на орбите, в сфере пироса и эфира, вот здесь — начальный проект, вот бюджет — предварительный, нужно сперва договориться с лунниками. Ах, кстати, а где та, как же ее, Пепельная Дева, та лысая замарашка, что постоянно за тобой ходила?

— Ей пришлось вернуться на Луну. Видишь ли, Кристофф, они не могут слишком долго пребывать на Земле. Это же касается и всех эфирных макин. Всякий первоэлемент устремляется в свою сферу. Здесь ураниос вырывается из эпициклов. Лунным ладьям приходится настраиваться после всякого долгого визита в земную сферу. Умножай этот бюджет на два. Погоди, покажи-ка — мы и вправду распоряжаемся таким капиталом?

— Можем потратить в любой момент. — Кристофф ощерился. — Пройдешься по банкам, по домам аристократов — кто откажет Кратистобойцу? А после они будут тебе благодарны.

— Ах, так вот оно как должно выглядеть!..

— Ну и что! — вспыхнул эстлос Ньютэ. — Не скажешь же, что я предлагаю тебе плохие условия. Тут у тебя двадцатилетний прогноз прибылей. Видишь это? Твоя доля. Если пойдет, как задумано, мы окажемся среди кратистосов, королей и старой аристократии, богатейших людей Европы!

— Богатство, ну да.

— Только не заморачивайся с моралью! Помню, как несколько лет назад ты благодарил меня, что я обучил тебя этой жажде.

— Но это было несколько лет назад.

— И что? — возмутился Кристофф. — Теперь ты станешь говорить, что тебе уже нет дела до денег?!

Кратистобоец хлопнул раскрытой ладонью по столешнице, и эстлос Ньютэ замолчал, отдернул руки, скорчился на табурете.

— Успокойся, — тихо сказал господин Бербелек. — Никакого решения я еще не принял. Вижу, там какой-то из наших кораблей входит в порт; ступай, займись этим. Оставь мне бумаги. Увидимся вечером у Орифламмов.

— Да. Хорошо. Прошу прощения.

Эстлос Ньютэ вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.

Господин Бербелек еще некоторое время пробовал читать письмо от Аурелии, затем вернулся к письму от Яны, добравшемуся до него с опозданием в месяц, поскольку шло оно через Острог (Яна в письме все еще не желала признаваться о причине, по которой она столь внезапно отправилась выращивать безголовцев в Земле Гаудаты), — но это не имело смысла, стратегос просто скользил взглядом по литерам.

Мысли сами перескакивали на политические головоломки, на те межкратистосовые игры, в которых он в последнее время все сильнее погрязал, поскольку уже формировалась вероятная коалиция, пустоту после Чернокнижника должно заполнить, а Кратистобоец помогал расчертить новую карту кероса, и война с адинатосами в этих переговорах была только одним из пунктов торгов — те, кто пообещал Иллее помощь еще до падения Чернокнижника, нынче занимали более сильные позиции. Внезапно оказалось, что быть союзником Лунной Ведьмы выгодно, как выгодно иметь и хорошие отношения с Кратистобойцем… Его же мысли текли к эфирному военному флоту, собираемому на орбите Луны, к отрядам гиппирои, к Аурелии, Омиксосу и Герохарису, к Госпоже…

Конечно, он знал, что человек рассудительный принял бы предложение князя, или предложение Кристоффа, или одну из тысяч безопасных альтернатив, — и господину Бербелеку следовало бы поступить именно так.

Но — ну подумай только, Иероним, — ты, который создавал державы, короновал царей, разрушил империю Чернокнижника, ты, с кровью кратистоса на руках, тот, перед кем дрожат Силы, — какая же Цель нынче перед тобой? Спокойная, счастливая жизнь аристократа в этом купеческом государствишке, огненноволосые детки, власть в княжестве размером с игрушку? А может, богатство, золото, еще больше золота, торговля, торговля, торговля — чернильные битвы меж колонками чисел?

Кристофф подарил ему некогда книгу кристианских писаний: по большей части нудная история евреев и религиозное болботание. Но ни одна книга не лишена мудрости окончательно:

«Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое».

Даже древние евреи знали законы Формы. Нельзя солгать самому себе.

А он говорит как Кратистобоец, мыслит как Кратистобоец и рассуждает как Кратистобоец.

* * *