Иные песни

Посему бой идет в керосе, антропоморфия против какоморфии, антос кратистосов против Искривления. Как глубоко можно уже войти в джунгли? Сумеешь ли уже поименовать эти деревья? А этих зверей? А это небо? Сумеешь уже пересказать свои сны? Они посылали вглубь отряды, по нескольку десятков человек, затем, согласно описаниям точивших их болезней, чертили линию фронта, планы наступления; а солдаты в горячих объятиях ауры кратистоса быстро возвращали истинную морфу. Начали корчевать джунгли в обе стороны от Исафа, строя дороги к центру Сколиодои. Ночами их поглощала какоморфия; днем их возвращали. Все глубже и глубже. Вокруг Миты на деревьях появились мартышки в Форме мартышек, на землю возвратились термиты и муравьи в Форме термитов и муравьев.

14 Квинтилиса адинатосы контратаковали, ударив прямо в Апореум; возможно, чувствовали слабость Навуходоносора. Битва длилась ночь, день и часть второй ночи. Погибло более полутора тысяч человек; вдвое больше так никогда и не вернулись в Форму, до самой смерти не выйдя из помешательства. Газеты Александрийской Африки позже писали об Армии Безумцев. К счастью, выжил сам Навуходоносор. Благодаря этому эгиптяне вообще смогли вспоминать об Апорейском Сражении, только благодаря этому оно было описано и запомнено. Газеты сообщали о тварях Шеола, об отрядах метаморфных созданий, не зверей, не животных, не живых, не мертвых, о волне обезумевшего Искривления, под которой даже самые стойкие из хоррорных теряли разум и Форму, впадая в слабоумие и внезапные хвори. Некоторые из выдвинутых на дальние позиции совершенно потерялись в напирающей какоморфии, смешались с ней, объединили Формы; и волна набрала силу. В какой-то момент начали смешиваться даже первоэлементы, Вода вместо Воздуха, Воздух вместо Земли, Земля вместо Огня, мир вокруг Апореума выворачивался наизнанку — казалось, что подобному извращению невозможно противостоять. Однако следовало отдать должное Навуходоносору Золотому: он не отступил, не поддался Сколиозе, его элефанты стояли недвижимо, гегемоны отдавали с их спин складные приказы, слова все еще имели смысл, команды все еще имели смысл, армия удержала Форму армии. Здесь, в непосредственной близости от кратистоса, пирос горел как пирос, а тело умирало как тело. Но нельзя было подпускать какоморфию слишком близко, достаточно безопасной дистанцией оставалось тридцать — сорок пусов. Именно так, во время битвы, была поспешно выработана новая тактика, примитивная, но единственно возможная: заградительный огонь из всех пиросидер и кераунетов, с вала шанцев, возведенных вокруг позиций Крокодилов Навуходоносора. Адинатосы, со своей стороны, если и применяли какую-то стратегию в этом хаосе, то настолько же несложную: затопить агрессора Искривленной Материей, захлестнуть его Искривленной Формой. На закате 15 Квинтилиса в рядах какоморфных креатур наконец заметили зачатки построения и первые попытки организованных боевых маневров. Именно по этому опознали победу Навуходоносора: Сколиодои желало сражаться как человек. Газеты написали о паническом отступлении адинатосов и чудесном возрождении африканской природы.

Под конец Квинтилиса, когда антосы кратистосов вгрызлись уже на десятки и сотни стадиев вглубь Кривых Земель, в небе над Африкой зажглись гроздья новых созвездий. Вскоре они стали видны даже днем. В Апореуме, Мите и Исафе ответили, разжегши в саванне огромные пироглифы. Стратегосы приказали войскам отступать из Сколиодои. Остановились все работы, даже несшие стражу лишь задирали головы в молчаливом ожидании. Так миновал день, вечер и ночь. Утром небеса обрушились.

Первый пиросник ударил в пятидесяти стадиях к югу от Миты. Не заметили, как Огонь нисходит из своей сферы, не осталось на голубизне никакого шрама от схождения пироса. Просто на короткий миг все небо сделалось ослепительно-белым — и те, кто смотрел в него, воистину сделались слепы, — а после над Митой пронесся грохот тысяч бурь, и в лагерь дохнул горячий ветер, вихрь, несущий чистые архэ пироса. Истаяли в огне десятки шатров, у кое-кого из хуратиев загорелись волосы и одежды. Лишь сами они этим и обеспокоились — остальные глядели на юг, на джунгли пестрой какоморфии, где гипнотически медленно вставал к Солнцу гигантский столп темно-красного дыма, оборачиваясь сверху подобием гриба с клубящейся шляпкой.