Инженер страны Советов

Вскоре пустырь за зданием администрации лагеря украсился некоторыми еще живыми скульптурами. Нет, я, может, и проявил бы гуманность и просто расстрелял их, но вид виселицы, стоящей прямо напротив ворот, на которой висели десять человек, как-то всю мою гуманность заставил поутихнуть и не высовываться. Как оказалось, немцы так развлекались и каждое воскресенье по какой-то своей системе выбирали и вешали по десять пленных.

Пока я возился с картотекой, в лагерь приехал наш самый главный тыловик, старшина Ишимов, и организовал раздачу пищи бывшим узникам. Я же взял списки тех, кого немцы считали неблагонадежными, и приказал заводить их ко мне по одному. Как раз и комиссар пришел и устало уселся на стул.

— Не слишком ли это жестоко, Михаил Андреевич?

— Вы о чем, Иван Никанорович? — спросил я, не отрываясь от изучения документов.

— Ну, с немцами, — пояснил он. — Все же они военнопленные.

— Они не военнопленные, товарищ комиссар, а военные преступники и члены преступной организации. — Я оторвался от бумаг и посмотрел на Богданова. — Будь на их месте простые солдаты вермахта, я бы за наших повешенных приказал расстрелять их командиров, а остальных запер бы в бараке. Уходя, мы оставим здесь для немцев соответствующую бумагу, в которой подробно опишем, за что именно мы так казнили этих и за что будем так казнить следующих. Вы видели еврейское гетто в городе? Не прошло и трех месяцев, как началась война, а там уже голод, болезни, смерть. А ведь это мирные жители. А еженедельные казни наших пленных, которые ради развлечения устраивались здесь, в лагере? Так что пусть знают, что кара может настигнуть каждого из них в любой момент, и кара эта будет страшной. Они хотят запугать нас? Так пусть теперь боятся сами.

— Может, вы и правы, — глухо произнес Богданов, глядя в окно. — Может, и правы. Кстати, там ефрейтор Левичев просил разрешения отлучиться в город. Он там видел фотомастерскую. Хочет пополнить запасы фотопленки, да ту, что имеется, проявить и фотографии распечатать.

— Пусть едет, но обязательно возьмет пару человек в сопровождение. Проявленные пленки и фотографии все ко мне. Будем готовить к отправке в Москву. С аэродрома больше докладов не было?

— Новицкий по рации передал, что есть какой-то подарок. Разбираются с трофеями и занимают оборону. Ждет к себе.

— Пусть ждет. Нам надо побыстрее здесь разобраться с людьми, сформировать подразделения и отправлять их на склады вооружаться. Да, вот вам еще работенка. — Я протянул Богданову список. — Здесь фамилии четверых летчиков. Их надо проверить в первую очередь, накормить, оказать медицинскую помощь и отправить на аэродром. Пусть находятся там до особых распоряжений. А лучше поручите это кому-нибудь. Вы мне сейчас здесь нужны будете.

Первым в бывший кабинет начальника лагеря вошел генерал-майор Архипов. Оглядевшись, он выпрямил спину и представился:

— Генерал-майор Архипов. Бывший командир 135-й стрелковой бригадой.

— Обстоятельства попадания в плен? — Я смотрел ему прямо в глаза, но он взгляд выдержал.

— Смалодушничал. — Архипов опустил голову. — Когда немцы окружили нас, мы несколько дней держали оборону. Потом я отдал приказ на прорыв. Это было ошибкой, немцы только и ждали, когда мы покинем занимаемые рубежи обороны. Нас выдавили в поле и там добили танками. Меня контузило взрывом, и я потерял сознание. Когда очнулся, рядом услышал немецкую речь. Попытался застрелиться и не смог. Когда немцы подошли, я поднял руки.

— Вы в курсе, что были в числе тех, кого собирались повесить в ближайшее воскресенье?

— Нет, но к этому все шло, — не удивился Архипов. — Немцы предлагали мне сотрудничать с ними, но я отказался.

— Нам об этом известно. — Я закрыл папку с личным делом Архипова Ивана Ивановича, которое с немецкой педантичностью вел бывший начальник лагеря. — Теперь главный вопрос: вы готовы с оружием в руках искупить свою вину за сдачу в плен врагу?

— Да я… Я… Я хоть рядовым согласен! — вскинулся Архипов. — Только винтовку дайте. Уж второй раз я им не сдамся.

— Ну зачем же сразу рядовым, товарищ генерал-майор. — Я слегка улыбнулся. Хватанув полной ложкой прелести немецкого плена, он точно повторить такое не захочет. — Мы микроскопом гвозди не забиваем. Слушайте боевой приказ: сформировать из освобожденных подразделения, назначить в них командиров и в сопровождении наших людей отправить по мере формирования на склады для получения оружия и обмундирования. Сразу предупреждаю: форма будет немецкая. Всю их нацистскую символику срезать, на правое предплечье всем повязать белую повязку. Всех специалистов — танкистов, водителей, артиллеристов — собирать по специальностям и отправлять в первую очередь. Все понятно?

— Простите, а могу я узнать, с кем имею честь говорить? — Архипова явно смущал мой молодой вид.

— Я — командир отряда специального назначения Шершень. Это позывной. Заслужите доверие, узнаете все остальное. Рядом со мной — комиссар отряда, полковой комиссар Богданов. Вам этого достаточно? Если да, то можете приступить к выполнению поставленной перед вами задачи.