Иоанн Безземельный, Эдуард Третий и Ричард Второй глазами Шекспира

Парламент приободрился и расправил плечи, а Ричард затаился на год и стал наблюдать, что будет дальше. Заодно и силы копил. А через год нанес удар: добился, что главные судьи разрешили королю изменять и отменять по своему усмотрению любые постановления парламента. Отныне каждый, кто попытается ограничить власть короля, может быть наказан по обвинению в измене, даже если формально человек никакой измены не совершал.

Лорды возмутились и взялись за оружие, в декабре 1387 года разбили королевское войско в битве на Темзе и осадили Тауэр, где прятался Ричард. Короля фактически отстранили от власти на два или три дня, но о преемнике договориться не смогли. Был бы один претендент – вопросов бы не было, но ведь их трое! Слишком много для мирного соглашения. Одного посадишь на трон – сторонники двух других поднимут такую смуту, что мало Англии не покажется. Лорды решили, что самое безопасное для будущего страны – вернуть корону Ричарду, но с условием, что будет сильная система сдержек и ограничений его власти. Можете себе представить, какой стресс пережил двадцатилетний король! «Быть отстраненным от трона, пусть даже всего на несколько дней, – это было серьезным ударом для самоощущения Ричарда как короля. Его фактически лишили части собственной личности», – пишет Акройд[29]. Прошел еще год с небольшим. Лорды, взявшие на себя управление страной, особых успехов не добились, и весной 1389 года король объявил, что решил снова взять руководство в свои руки. Мол, от вас, лорды, никакого толку все равно нет, хоть вы меня и уверяли, что я плохой правитель, а вы все сделаете как надо. Ну и как, сделали? А мне уже двадцать два года, я и без вас справлюсь.

Спустя почти 10 лет после битвы на Темзе, летом 1397 года Ричард расправился и с графом Арунделом, и со своим дядей Томасом Вудстоком – теми самыми людьми, которые осмелились указать ему на ошибки в управлении государством и намекнуть на возможный неблагоприятный исход, а впоследствии возглавили мятеж. Дядюшку Томаса король арестовывал лично, не отказал себе в удовольствии. Графа Арундела предали суду и обезглавили, а дядю Томаса перевезли в английский бастион в Кале, где по прямому указанию короля решили вопрос без шума и пыли. То ли удушили полотенцем, то ли периной задавили.

В тот же год Ричард совершил еще один поступок, дающий достаточно яркое представление о его мстительном характере. Он созвал парламент, заявил, что требует всей полноты власти и больше не потерпит никаких ограничений своих полномочий. Тех лордов, которые пытались за последние 10 лет эти полномочия ограничить, он, конечно, прощает, потому что любит своих подданных и не хочет конфликтов. Но… Но. Прощает он не всех. Вот у него списочек составлен из пятидесяти имен тех, кого он все-таки не простил, но списочек он никому не покажет. Мучайтесь теперь, как хотите, гадайте, кого из вас король может в любой момент прижать к ногтю, лишить титулов и отобрать все земли.

Как видим, ждать Ричард умел, терпением его природа не обделила. Блюдо под названием «месть» он предпочитал подавать холодным.

Вот мы и подошли к 1398 году, когда начинается действие пьесы. Королю 31 год, он вдовец, любимая жена Анна скончалась три с лишним года назад, детей не было. Правда, с 1396 года супругой Ричарда Второго числилась семилетняя девочка Изабелла Французская, дочь короля Франции Карла Шестого Безумного (его тоже запомним, небесполезно будет), но брак так и не был реализован, ибо малолетняя жена не успела вступить в брачный возраст до смерти мужа.

Теперь самое время поднять занавес. А я буду стоять за кулисами и комментировать, пользуясь текстом пьесы в переводе Михаила Донского[30].

Акт первый

Сцена 1

Лондон. Зал в королевском дворце

Входят король Ричард со свитой; Джон Гант и другие лорды.

– Ну что, старик Ланкастер, – обращается король к своему дяде Ганту, – привел сына, чтобы он тут перед всеми повторил свои обвинения в адрес герцога Норфолка? А то в прошлый раз у меня не было времени разбираться с этим.

– Да, государь, мой сын здесь, – отвечает Гант.

– А как ты сам думаешь, он говорит правду или просто клевещет на герцога из соображений личной мести? – предусмотрительно интересуется король.

– Насколько я понимаю, он действительно что-то знает и имеет основания полагать, что вам, государь, грозит опасность. А чтобы он злобу на Норфлока затаил – нет, не думаю.

– Зовите сюда обоих, – распоряжается Ричард. – Пусть стоят лицом к лицу, как на очной ставке.

Несколько придворных уходят.

– Знаю я их, – продолжает король, – оба высокомерные гордецы.

Возвращаются придворные с Болингброком и Норфолком.