Читаем Иоганн Гутенберг полностью

Своеобразным качественным скачком стало предложение американца Джорджа Клаймера (1754–1834), который коренным образом реконструировал нажимную снасть, неизменную с гутенберговских времен. Он отказался от винта, заменив его хитроумной системой рычагов. Построенный Клаймером в 1817 г. печатный стан «Колумбия» получил широкое распространение; один такой стан был в 1818 г. подарен русскому императору, за что последний наградил изобретателя 6000 руб.[556] Там, где требовались сравнительно невысокие тиражи и хорошее качество печати, «Колумбия» успешно конкурировала с появившейся вскоре печатной машиной. Производили этот стан еще в начале XX в.

Для воспроизведения углубленных гравюр с самых первых шагов использовался стан совершенно иной конструкции. Чтобы перенести красочный слой с формы глубокой печати на бумагу, требуется значительно большее удельное давление, чем для изготовления оттиска с формы высокой печати. С помощью деревянной доски получить такое давление не удавалось. Тогда-то неизвестный нам по имени изобретатель пришел к мысли о передаче давления по линии, а не по плоскости, как в обычном типографском стане. Конструктивно эта мысль была оформлена в виде двух вальцов из букового или грушевого дерева, между которыми пропускалась доска, несущая гравированную пластину с наложенным поверх нее бумажным листом (поверх последнего накладывали кусок войлока). Первое описание стана глубокой печати и первое его изображение появилось в книге Витторио Цонка в 1607 г. Более подробно стан и технология печатного процесса описаны в «Руководстве по гравированию» французского художника Абраама Босса (1605–1678); книга эта увидела свет в Париже в 1645 г.[557]

Деревянный стан глубокой печати, построенный в 1714 г., сохранился в Музее Плантена в Антверпене [558]. В XVIII в. деревянные вальцы были заменены железными цилиндрами. В дальнейшем начали строить цельнометаллические станы. Сам же принцип передачи давления по линии был положен в основу конструкции плоскопечатной машины, речь о которой пойдет ниже.

Совершенствование наборного и словолитного процессов

В первое столетие после изобретения Иоганна Гутенберга принцип печати с наборной, составленной из отдельных литер формы был распространен на различные языковые системы и алфавиты. Трудной проблемой оказалось воспроизведение нотных текстов. Ноты есть уже в Псалтыри 1457 г. Фуста и Шеффера. Но полиграфически здесь воспроизведены лишь линейки, сами нотные знаки вписаны от руки. В дальнейшем ноты стали печатать ксилографическим способом. Важным усовершенствованием явилось создание нотного набора, первооткрывателем которого был венецианский типограф Оттавиано деи Петруччи (1466–1539), получивший в 1498 г. привилегию на исключительное право использования способа[559]

. Первая книга с набранным нотным текстом вышла в свет в 1501 г. Метод Петруччи был двухпрогонным: сначала печатались линии, а по ним, уже во второй прогон, нотные знаки. Однопрогонный способ воспроизведения нотного текста был разработан в 1754 г. лейпцигским издателем Иоганном Готлобом Имануилом Брайткопфом (1719–1794)[560].

Вплоть до середины XVIII в. какой-либо стандартизации в области типографских шрифтов не существовало — каждый словолитчик и типограф изготовлял шрифты в своих, присущих лишь этой мастерской размерах. Смешивать шрифты, полученные от разных словолитчиков, в рамках одного издания было нельзя.

Еще Вануччо Бирингуччо, автор изданной в 1540 г. в Венеции «Пиротехники» — одного из первых в истории техники трудов по литейному и пушечному делу, писал, что все литеры шрифта следует отливать на одну высоту — рост. Но словолитчики не следовали этой рекомендации. Проблема была решена с появлением так называемой типометрии — типографской системы мер.

Первые шаги были сделаны парижским словолитчиком Пьером Симоном Фурнье (1712–1768), положившим в основу системы так называемый типографский пункт, равный 1/864

королевского фута, или 0,375 мм. Систему свою Фурнье изложил в двухтомном «Руководстве по типографике», содержащем и всевозможные образцы шрифтов[561]. «Руководство» увидело свет в Париже в 1764–1766 гг., по сама система была разработана Фурпье раньше, еще в 1737 г., о чем свидетельствует короткое описание, вплетенное в книгу «Образцы типографских шрифтов» (Париж, 1742)[562].

Величину типографского пункта по отношению к королевскому футу Фурнье подсчитал неточно. Его поправил Франсуа Амбруаз Дидо, система которого используется в полиграфии вплоть до сегодняшнего дня. В ее основе лежит пункт, равный 0,3759 мм. 12 пунктов составляют одно цицеро, а четыре цицеро — один квадрат. В Англии и США действует другая система, пункт которой равен 0,3514 мм.

Фурнье усовершенствовал и наборный инструментарий. Он сконструировал и первый типометр, позволявший производить обмеры литер, строк и полос наборного текста.

Перейти на страницу:

Все книги серии Научно-биографическая литература

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии»Первая книга проекта «Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг.» была посвящена довоенному периоду. Настоящая книга является второй в упомянутом проекте и охватывает период жизни и деятельности Л.П, Берия с 22.06.1941 г. по 26.06.1953 г.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное
Повседневная жизнь советского разведчика, или Скандинавия с черного хода
Повседневная жизнь советского разведчика, или Скандинавия с черного хода

Читатель не найдет в «ностальгических Воспоминаниях» Бориса Григорьева сногсшибательных истории, экзотических приключении или смертельных схваток под знаком плаща и кинжала. И все же автору этой книги, несомненно, удалось, основываясь на собственном Оперативном опыте и на опыте коллег, дать максимально объективную картину жизни сотрудника советской разведки 60–90-х годов XX века.Путешествуя «с черного хода» по скандинавским странам, устраивая в пути привалы, чтобы поразмышлять над проблемами Службы внешней разведки, вдумчивый читатель, добравшись вслед за автором до родных берегов, по достоинству оценит и книгу, и такую непростую жизнь бойца невидимого фронта.

Борис Николаевич Григорьев

Детективы / Биографии и Мемуары / Шпионские детективы / Документальное