Йона

— А сейчас мы где? — спросила Йона и села на кровать.

— Они называют это Исследовательский центр. Я лишь мельком видел его снаружи. Большую часть пути мы шли какими-то пролетами и коридорами между зданиями.

— Думаешь, они находятся рядом? — спросила Йона.

Маркус кивнул.

— Что здесь произошло? — спросил он, кивнув на разбитые столик и зеркало.

— Требовала свидания с тобой, — усмехнулась Йона.

Маркус улыбнулся:

— Всегда думал, что ты сдержанная, даже чуток холодная, — сказал он. — А ты... вон какая горячая.

— Сама себе удивляюсь, — сказала Йона и улыбнулась. — За эти несколько дней узнала о себе много нового...

Она хотела добавить «и неприятного», но промолчала. Взгляд ее стал задумчивым. Йона горела на медленном огне собственных мыслей: она вспоминала, как убивала. Что научилась предавать.

— А сейчас ты можешь рассказать мне? Как ты все это делаешь? — спросил осторожно Маркус.

«Если я расскажу ему все как есть, то об этом узнает и Сотер», — подумала Йона, который, как она поняла, в неведении о ее предыстории. Видимо, его информатор не все ему рассказал. Почему они не выпытали у него все? С неприятным ощущением Йона поняла, что придется снова сочинять. Но про энергию Ци врать больше не хотела. И Сотер вряд ли купится.

— Я в точности не знаю, — сказала Йона как можно непринужденнее. — Здесь надо мной проводят тесты, и даже они удивляются. Считают, что я какой-то результат экспериментов конфедератов в области генной инженерии.

Маркус покусал губы, видимо, обдумывая сказанное.

— То есть... ты модификат? — произнес он, аккуратно выдержав интонацию так, чтобы это не звучало обидно.

— Я не знаю... — она со стыдом взглянула на Маркуса, после чего опустила глаза. — Наверное. Такими, как я, здесь пугают детей.

— Что? — Маркус выглядел озадаченно, когда Йона снова взглянула на него.

— Помнишь, ты рассказывал, что в детстве тебя и твоих сестру и брата пугали Эль-Куко? Что если не будешь слушаться, он заберет тебя и съест?

Маркус кивнул.

— В квартале «простых»... ну тех людей, что живут под городом, модификатами пугают детей.

Маркус едва улыбнулся. Он не знал, как реагировать на то, что Йона сравнивает себя с Эль-Куко.

— И про съесть — это не фигура речи, — добавила она.

Повисла минутная пауза.

— Твои родители... — произнес Маркус. — Мне трудно понять, как они могли...

— Да, — вздохнула она. — Ты же знаешь, в южных полисах, откуда мы родом, на модифицирование смотрят более положительно. — Йона опустила глаза от собственной лжи. «Как же вдохновенно я вру!» — удивилась она сама себе.— И как нам теперь быть? — спросила она, не поднимая глаз.

— Не знаю, — сказал Маркус. Произнес он это тихо, со вздохом.

— Знаешь, в тот раз, когда мы ходили в кино... — начала Йона. Она посмотрела на него: Маркус замер, взгляд его стал пристальным.

— Когда мы возвращались, ты сказал, как было бы классно, стань мы «лицедеями», как в том фильме... У меня затеплилась надежда... Что если я тебе расскажу, что я не такая, как все... Что ты меня примешь и не отвергнешь…

Она опустила взгляд, вздохнула и сказала:

— Мы можем расстаться. Ты можешь бросить меня.

Она сказала это и едва не заплакала. Фразы из собственных уст больно резанули по сердцу. Где-то с минуту ничего не происходило. Потом она услышала, как он говорит:

— Я... Я даже представить не мог, что ты... что такой близкий и такой дорогой мне человек... может быть таким. Я испугался. Я был зол, что ты скрывала. Я почувствовал себя обманутым... преданным.

Йона подняла взгляд. Маркус робко улыбался. Он облизнул пересохшие губы.

— А когда я оказался здесь... — продолжал он. — Я много думал...

Повисла пауза. Йона ждала окончания того, что скажет Маркус, и одновременно боялась этого. Часто-часто моргая, она глядела на него немного искоса, страшась заглянуть ему прямо в глаза.

— Я понял, что не боюсь, — сказал он дрожащим голосом. Его лицо излучало тепло и растерянность. Маркус встал. Подошел к ней, присел рядом. Он словно собирался с мыслями, будто не знал или боялся что-то сказать.

— А ты... — произнес он. — Ты правда можешь, как в том фильме? Боже, что я говорю?!

Йона улыбнулась:

— Морфинг? Да. — Она кивнула. — Не настолько сильно, как там, но «да».

Глаза Маркуса засверкали внутренним огнем, он взял ее ладони в свои. Она почувствовала, как сильно он волнуется — его ладони были потными и холодными одновременно.

— Ты желала спасти меня — и потому здесь. Из-за меня. Как я могу бросить тебя?! — сказал он.

Йона с трудом сдерживала слезы, глаза увлажнились.

— Пусть меня осудят, что я люблю мутанта... модификата... неважно, как это называется... я не боюсь, — сбивчиво сказал Маркус и коснулся своими губами ее губ. Йона подалась к нему, и они слились в поцелуе полном счастья и отчаяния.

Глава 25