Йонтра

– Что же это ты, лао тебя заешь, не сказал, что встать не можешь? – заругался я на него, все еще с трудом пытаясь отдышаться, но уже почти миролюбивым тоном.

Соперник мой на это ничего не ответил, а попытался лишь было подняться, но только сел. Связь у него, что ли, не работает, подумал я. После чего постучал по своему гермошлему, намекая, что у него, наверное, проблемы со связью. На это симрик также постучал по своему шлему, но уже по другому месту и явно намекая, что у меня, наверное, проблемы с головой. Я улыбнулся. Потом достал из кармана мини-аптечку и после беглого осмотра его ноги обработал и забинтовал рану. К счастью, она оказалась неглубокой. После чего сходил к своему флаеру и вернулся уже с ремкомплектом. Нужно было срочно заделать дыру в его скафандре. «Хорошо еще, что на этой планете есть хоть какая-никакая атмосфера, – подумал я в тот момент, – а то бы мой незадачливый друг (я тогда впервые назвал его другом) долго бы тут не протянул». Симрик же за все то время, что я возился с его ногой и скафандром, не проронил ни слова. И только после того, как я закончил, в моем гермошлеме что-то негромко зашипело, и я услышал голос у-переводчика: «Спасибо вам». И это было все. Симрик был явно немногословен. Он также ничего не говорил, пока я объяснял ему, что собираюсь делать и куда нам нужно идти. А идти нам оставалось только к установленному мной маяку.

– Там и рация помощнее есть, да и заберут меня оттуда в любом случае, когда прилетят снимать показания. Так что мы с тобой, – я махнул щупальцем, указывая направление, – туда пойдем.

Симрик же на это вновь ничего не ответил, а только резким рывком поднялся и обхватив меня за шею, кое-как заковылял рядом. Шли мы медленно, то и дело останавливаясь. Приятель мой при этом все также молчал. А я, лишь только начинал замечать, что он уже совсем не может и просто виснет на мне, давал ему передохнуть, да и себе тоже. Так продолжалось около трех часов. Наконец, весьма основательно вымотавшись, мы опустились на снег.

– Знаешь, – сказал я ему, пытаясь отдышаться, – что-то я притомился сегодня. Может, лучше тут останемся? Выкопаем себе нору да и заляжем на ночь? А утром опять в путь. Тут ведь совсем недалеко уже. Тысяч пять орр, не больше.

– Слабак, – с явным трудом выговорил симрик.

Я уставился на него. Тогда еще не совсем стемнело и через стекло гермошлема вполне можно было разглядеть выражение его лица. Симрик улыбался. У меня тогда тоже как-то сразу отлегло и я принялся активно искать, чем бы нам таким выкопать себе нору. И знаете, нашел – крышку от коробки ремкомплекта. Очень удобно, кстати, – Скит глянул на слушателей. – Ее будто специально сконструировали для таких вот как раз целей. Правда, саму коробку пришлось тогда отломать, но это все равно. Так что примерно через час нора, вполне глубокая и широкая, была уже готова. Мы вполне могли уместиться в ней вдвоем.

– Ну что, полезли? – обратился я к симрику, выглядывая наружу. – Тебя как звать-то, кстати?

– Тио, – ответил тот, как всегда, односложно. Но в нору почему-то не полез, а остался сидеть рядом со входом, прислонившись спиной к накопанной мною снежной горке.

– Ты чего там? – позвал я его уже изнутри.

Но ответа вновь не последовало. Я вылез. Тио все так же сидел у входа, не сводя глаз с соседней планеты. Ее, в наступивших к тому времени сумерках, было уже хорошо видно. «Тук» – было ее название. Когда-то обитаемая и вполне пригодная для жизни, сейчас она представляла из себя безжизненную пустыню. Расширение звезды практически уничтожило ее атмосферу, да к тому же еще и повысило температуру поверхности градусов на пятьдесят. Наша же планета, освещенная теперь откуда-то сбоку и также нагреваемая звездой, вся словно распушалась. Атмосфера ее пришла в движение, поднимая вверх снег и частички ледяной пыли. А корональный ветер звезды подхватывал все эти потоки и, придавая им единое направление, плавно уносил в космос. Правда теперь вся эта мелкодисперсная пыль оседала на Туке, притянутая его куда более мощной гравитацией. В результате же зрелище получалось почти фантастическим. Особенно все это было красиво сейчас, поздним вечером, когда искрящаяся, изогнутая гигантской дугой снежно-ледяная дорожка, протянувшаяся между двумя планетами, была уже хорошо видна. Я уселся рядом.

– Слушай, – сказал я ему, любуясь панорамным видом, – а ведь это действительно здорово. Ты только погляди, как пыль, вон там в особенности, закручивается гравитацией в спираль и оседает на поверхности. Любопытно было бы узнать, как все это выглядит оттуда? Будто снег идет, наверно.

– Наверное, – ответил Тио тихо. – Ведь его там так давно уже не было.

Я уставился на симрика.

– Так ты что, с Тука что ли? – спросил я пытаясь снова разглядеть выражение его лица.

– Да, – ответил тот, как всегда, односложно, – я там родился. А сейчас у нас зима, почти настоящая.