Иридея (дилогия)

Лия подошла к Ване, сначала некоторое время задумчиво смотрела на него, а потом прикоснулась рукой к его губам и сказала:

– Мне нужна твоя кровь.

– Вы хотите убить меня?

– Разве можно убивать такого милого парня!

С этими словами Лия приподняла край платья, обнажив прелестное округлое бедро, и выхватила стилет из-за чёрной кожаной подвязки. Резким движением она сделала неглубокий надрез на руке Вани, от чего тот стиснул зубы и еле сдержался, чтобы не вскрикнуть от боли. Из царапины медленно потекла насыщенно-красная кровь. Жрица молча наблюдала, словно наслаждаясь процессом, потом сняла с шеи цепочку и окунула свой кулон в виде месяца в каплю крови. К удивлению Вани, металл кулона впитал кровь, словно губка, а царапина тут же затянулась, оставив чуть заметный шрам. Лия надела цепочку обратно и, ни слова не говоря, вышла из комнаты, оставив парня один на один со скомканными мыслями и неоднозначными и тяжёлыми чувствами. Разобраться в себе в эту ночь Ване было не суждено: его сознание вдруг неожиданно отключилось, и он провалился в глубокий сон, в котором он всё падал и падал в бездонную пропасть.

~~~~~~~~~~~~~~~~

Жили-были дед да баба, и была у них дочка – красавица писаная! Мудра, аки совушка; статна, аки берёзонька; и скромна, аки утренняя росинка! Женихи к ней сватались со всех земель, близких и далёких, из-за лесов дремучих, из-за морей глубоких, из-за гор высоких – да никто по нраву ей не приходился.

Бывало сядет девица вечерком у окошка, смотрит с тоской на месяц ледяной да тихую песню поёт. Приметили то дед да баба да стали допытываться у дочки, что ж ей все женихи не по нраву, а сама всё тоскует у окошка одна, аль есть кто, кто в душу запал, да в женихи не посватался. На то отвечала девица, что не нужны ей молодцы ни близкие, ни далёкие, ни из-за лесов дремучих, ни из-за морей глубоких, ни из-за гор высоких, а нужен ей лишь месяц один: лишь он один её понимает, и лишь ему одному она суженой быть хочет.

Как услыхали то дед да баба, запричитали: да ведь от тоски сердечной у дочки их рассудок помутился. Побежали они по людям добрым совета просить, и подсказал им кто-то, что нужно девицу скорее замуж выдать, что за мужем хорошим она тосковать-то и перестанет. Воспряли духом дед да баба и с радостью великой дочке объявили, что, кто к ней на утро первым посватается, за того замуж и выдадут. Закручинилась девица, заплакала, взмолилась к отцу и матери, чтоб не выдавали замуж ни за кого, что не будет счастья ей ни с кем. Рассердились они на дочку: сама не ведает она, чего творит, счастья своего не понимает и заботы родительской не ценит. И заперли её в горнице на замок.