Ирландские саги

Из всех саг о Кухулине сага о его смерти — едва ли не самая замечательная как по героическому своему пафосу, так и по сжатой силе выражения. Трагизм здесь — двоякий: Кухулин гибнет жертвою отчасти лежащих на нем роковых «зароков» (см. вступит. статью, стр. 39–40), которые он вынужден нарушить, отчасти — своего собственного благородства.

Сага эта дошла до нас в двух вариантах: древнем, но, к сожалению, неполном, изданном по рукописи около 1100 года Wh. Stokes’ом в «Revue Celtique», т. III, 1882, и в другом, полном, но гораздо более позднем. Несмотря на то, что в древнем варианте недостает начала, мы все же остановили свой выбор на нем. Для понимания начала необходимо дать очерк предшествовавших событий, изложенных в поздней, более подробной версии.

Своими подвигами Кухулин приобрел множество врагов, которые решили, наконец, его уничтожить соединенными усилиями. Во главе предприятия становится королева коннахтская Медб, избравшая момент, когда все улады, за исключением одного Кухулина, пораженные магической болезнью (см. Недуг уладов), не в состоянии были сражаться. Таким образом, Кухулин, в качестве защитника страны, должен один принять бой с врагами. Но, предчувствуя, что битва эта будет для него последней, улады пытаются удержать Кухулина. Он, однако, не в силах видеть разорение родного края, производимое вражеским войском. После некоторых колебаний он решает положиться на совет Ниам, жены Конала Победоносного. Тогда враги прибегают к помощи волшебства: в то время как Ниам отлучилась из дома, они создают призрак ее, который убеждает Кухулина выехать на бой. Сохранившийся текст начинается с описания колебаний Кухулина, выступить ли ему против врагов.

— НИКОГДА еще до этого дня, — сказал Кухулин, — я не слышал жалоб женщин или детей без того, чтобы помочь им.

Пятьдесят женщин королевского рода преградили ему путь. Цель их была — отвлечь его от выезда на новые подвиги, удержать его в Эмайн-Махе^{138}. Принесли также три чана с водой, чтобы, погрузившись в них, он охладил свой боевой пыл^{139}

. Таким способом удалось удержать его от выезда на бой в этот день.

Враги Кухулина стали ждать до утра. Сыны Калатина^{140} расположили свое войско вокруг Эмайн-Махи. Дым пожарищ от зажженных ими сел образовал громадное облако, которое покрыло собою всю Эмайн-Маху. Войско сынов Калатина производило такой шум, что королевский дом в Эмайн-Махе весь сотрясался, и оружие падало со стен. Плохие вести доходили до Кухулина.

Тогда запела Леборхам^{141}:

Встань, о Кухулин, встань, чтобы помочьЖителям равнины Муртемне^{142}Против воинов Лагена, о сын Луга,О герой, на благо взрощенный,Обрати на врагов свои дивные боевые приемы.

В ответ ей запел Кухулин:

Оставь меня в покое, о женщина!Не один я боец в стране Конхобора.Велики обязанности и заботы мои,Но не один боец я здесь, о женщина!Недобрый совет даешь ты мне,После столь многих и великих трудовМне ли итти с охотойНавстречу смертельным ранам?

Запела Ниам, дочь Кельтхайра, жена Конала Победоносного^{143}:

Ты должен итти в бой, о Кухулин,Лишь ты один поразишь врагов.

Тогда Кухулин бросился к своему оружию. Он надел свой боевой наряд, но в то время как он одевался, пряжка, которою скреплялся плащ, выпала из рук его^{144}. Он запел:

Это не вина моего плаща,Не его трение ранит меня.Это вина моей пряжки,Что пронзила мою кожу,

Упав мне на ногу.

Он кончил снаряжаться, схватил свой щит с острыми бортами и бахромой и сказал, обращаясь к Лойгу, сыну Риангабара:

— Милый Лойг, приготовь для нас колесницу.

— Клянусь богом, которым клянется мой народ, — отвечал Лойг, — если б все люди из королевства Конхобара обступили Серого из Махи, то и им бы не удалось впрячь его в колесницу. Никогда до этого дня не давал он тебе предвещания, которое бы не исполнилось. Если хочешь, пойди к Серому сам и вопроси его.

Кухулин подошел к коню. И тот трижды повернулся к нему левым боком^{145}.

В ночь накануне Морриган разбила колесницу Кухулина. Она не хотела, чтобы он шел в бой, ибо знала, что он не вернется в Эмайн-Маху^{146}.

Но Кухулин обратился к своему коню и спел ему:

Не таков был твой обычай, о Серый из Махи,Чтоб отвечать зловещим знаком на мой призыв.