Исаакские саги

«Но он же в одежде был, коль с работы уходил… уже выходил. Сумасшедшая рана. А может, мылся в душе, блин, после работы?»

— У вас после работы душ? Вы в одежде были?

— Какой душ, блин…

— Да перестань ты меня блинами кормить, черт возьми. А то и я сейчас подамся этой же мове. Тоже мне — блин!

— Прости, доктор. Это, чтоб хуже не сказать. Больно же!

— Ничего не больно. Так что? В одежде был? Не под душем?

— Я ж говорю! Какой душ! Я скорняк. Конечно, одет. Вы там поосторожнее. Чувствую все.

— Чувствуешь. И будешь чувствовать. Живой же. Не болит ведь. А чувствовать… Местно же обезболиваем. Не спишь же. А болей быть не должно.

«Скорняк. У них могут быть всякие основания для… Материальные, так сказать, ценности… Хм, блин, так сказать. Вот этот лоскут сместить налево, а здесь чуть подрезать и встречь пустить. Так разорвать мошонку сквозь одежду! Приемы десантников — кто-то из врачей сказал. Вздор. Схватили и рванули. Кошмар. И от этой боли можно было и сознание потерять. На голове-то следов нет. Все упрятать надо. Как было. И внешне, чтоб было… Чтоб красиво… Чтоб как было. Как там? — Красота мир спасет. А? Ну».

— Доктор, простите… Тут вот такие дела… У меня через сорок дней свадьба… Там все в порядке?

— Какой же порядок? Все не в порядке. Но вот, попытаюсь скроить, чтоб выглядело, как было. Скорняк! Нам тоже скроить кожу надо, чтоб вид был.

— Вид! Заживет? А работать все будет?

— Пожалуй. Наверное. Не повреждено ничего, чтоб влияло на функцию, на дело. Кожа мошонки сильно разорвана. Все, что внутри, вылетело наружу. Висит.

— Доктор, сделайте, постарайтесь… Чтоб через сорок дней… А?

— А я что делаю? Стараюсь. Должно получиться. Внешний вид тоже важен. Красота мир спасет.

— Что? Мир! В семье, чтоб был мир.

«У них, у скорняков проще. Отдельные кусочки. А у нас-то сосуды должны подходить к каждому участочку. Не нарушить бы кровоснабжение лоскута».

— У вас-то, у скорняков можно отдельный кусок, заплату вставить. А нам так, чтоб кровь доходила до каждого краюшка.

«Так. Здесь хорошо сшилось. Канатик укрылся хорошо. Теперь бы дно скроить покрасивше. Тут вот этот лоскутик передвину. Подойдет».

— Доктор, если будет все в порядке, я тебе такую шапку из пыжика сделаю! Я хороший скорняк, доктор.

— Да ладно, друг мой. Какая там шапка! Мне и самому хочется, чтоб красиво получилось. Как от Бога тебе дано было.

— Мне, чтоб работало.

«Пожалуй, получается неплохо. С этой стороны все хорошо укрылось. Вот этот угол надо как-то сделать поглаже. Чтоб уголок шва не торчал. Здесь чуть подрежу».

— Вообще-то, получается неплохо. Если не нагноится, то через сорок дней будет, как новенькая.

— Как новенькая… Свадьба будет…

— Вернее, будет, как старенькая. Как было. Тут я накроил вам. Лишь бы не нагноилась. Антибиотики колоть будем, — чтоб не ныть!

— Да я и не ною.

— Ведь, вы как. Чуть лучше, и уже ничего не надо: и уколов много, и зад весь искололи…

— Все, доктор, все как скажете. Слово даю. Бля…

— Вот, парень, только без этих терминов. Мне твоих блинов хватит. Всякие там, бляхи-мухи оставь для будущих разборок.

— Все, все, доктор. Молчу. Я случайно. Извините. Только вы там не тяните. Что вы там тянете?

— Не тяните! Лоскут подтянуть надо.

«Неплохо получается. Чуть меньше мошонка стала, да это значения не имеет. Так и красивее. Рубцы под-рассосутся и все на место встанет. Нет… Неплохо».

Я даже немного отодвинулся, чтоб полюбоваться собственной работой. Совсем неплохо… Просто, даже хорошо! «Ай да Пушкин, ай да сукин сын!» — так кажется, он радовался собственной работе.

Я отошел от стола наложив повязку. Потом сделал еще, так называемую, Т-образную повязку. Могла бы и сестра, да мне, прямо-таки, жаль было расставаться с удачной своей работой.

Похлопал паренька по плечу:

— Теперь молись. Мы свое сделали. Пожалуй, удачно скроили из того, что было. Как могли. Ничего. Будем надеяться.

— Спасибо, доктор. Шапка за мной.

Я только хмыкнул в ответ. А что я мог сказать? Как тут реагировать? Так сказать, чендж — обмен работами. Не раз я слышал о долге мне. Да как заживет, так и забывается. Чаще всего. Да и не нужно мне это. Лучше бы платили зарплату нормальную, а уж шапку я и сам тогда куплю, какая мне понравится. Когда у нас будет зарплата соответствующая, тогда и в магазинах проблем с покупками не будет. Да и не нужна мне шапка. Не люблю я шапки. И эх! И я пошел из операционной.

Дежурство только начиналось. В коридоре мимо меня проплыла каталка, на которой увозили в палату моего скорняка. Слышу, шепотком он спрашивает сестру:

— Этот, что ли делал мне? За маской не разглядишь.

Сестра подтвердила.

— Эй, доктор! Не больно было. Спасибо. Все путем будет?

Парнишка лежал в другом отделении и у него был другой врач в палате. Но швы снимал я сам. Вдруг, что не так. Да еще, наверное, и от довольства собой. Да. Если по правде, так я знал, что все шло нормально. Просто хотел порадоваться собственному успеху по части кройки и шитья. Мошонка была ровненькая, аккуратненькая. Я любовался своей работой.

— Ну, как, доктор?

— Все о'кей! До свадьбы, как говорится, заживет.