Исаакские саги

А вот и востребованным оказался — вызывает к себе главный врач. Вообще-то, я не люблю, когда начальство вызывает. И сам стараюсь не ходить без особой нужды. Ведь функция начальства — организация работы. У нас это чаще всего выливается в «наведение порядка». Опять же у нас это, прежде всего, перестановка кадров: «в целях укрепления», «для упорядочивания», в «целях повышения»… Перетасовывают людей, берут из прикупа, бьют высшей картой. Эх, бессмертный Крыловский «Квартет»! А для появления порядка нужен просто порядок, то есть не людей перебирать, а условия для работы создавать. Вот, например, на дорогах гоняют преступающих правила водителей, и одновременно ловят злонамеренных, вороватых гаишников, обирающих любых, в том числе и законопослушную часть народа на колесах. А эффективнее бы улучшить дороги, исправить светофоры, повысить улыбчивость и доброжелательность общества и, как следствие, взаимного «упорядочения» дорожного сосуществования.

Или в магазинах: будет, что продать и в нужном количестве — уйдут очереди, появятся и в магазинах улыбки по обе стороны прилавочных баррикад. И нечего тогда искать там воров, да почитать главным, наиболее продуктивным действием — наказание. Улыбка, доброжелательность должны сверху идти. А наказания, проверено всей историей нашей, никогда ничего не улучшали. А наоборот.

Особенно в нашей стране, где все изменения, «революции» всегда сверху. Все изменения у нас вызываются не общественной потребностью, а державной необходимостью.

Вообще-то, никто (почти никто), никогда (почти никогда) не бывает доволен тем обществом, где живет или работает. В том числе и сами властители. Только начальники недовольно сверху, теми, кто внизу. А «массовый потребитель» негодует на верхи.

В конечном итоге, важна степень недовольства. В медицине… медициной всегда будут недовольны, («никогда не говори никогда, никогда не говори всегда») — ибо, в том же конечном итоге, пока без смерти миру не обойтись. Конец всему вечен. Хотя что такое вечность, умом своим не обойму.

Наши инстанции задумали наведение порядка. Меняются всякие главные. От министров до начальников больниц.

Во какие загуляли во мне глобальные мысли! И всё оттого, что меня лично задело. Я может, и раньше так думал, но больше мимоходом. Меня же не трогало. А вот так, как мне кажется, отчетливо я думаю лишь сейчас. Вот тебе, воистину, личное выше общественного.

Главный врач… Директор больницы вызвал меня и с той же приветливой улыбкой, что и в ординаторской при нашей светской беседе, показывает мне вы-писочки свои. «Вот ведь, Борис Исаакович, как ваши доктора пишут. Совсем никудышно». И улыбается. А я уже вижу, что беда. А чего улыбается-то? Да я же сам ратовал за улыбчивость, за доброжелательность. И он, вполне, вроде доброжелателен. А что ж я думаю?

— только на дорогах или в магазинах должны быть эти приятности.

«Не справляетесь вы, Борис Исаакович, со своими… докторами». И замялся перед «докторами». Видно хотел сказать «обязанностями». Из интеллигентности, что ли на докторов валит. Мол, сам должен понять в ком дело. Да я и понял. Вот и девушка мне место уступила. Девушка! Это я опять себе поблажку даю. Хуже — место уступила, вполне, зрелая женщина. Ну не пожилая, но пожившая. И та увидела во мне того, кому лучше сидеть, а не стоять.

Я понял. Пора, по-видимому. «Молодым везде у нас дорога, старикам везде у нас почет». Небось, никогда не говори и «везде»?

«Подумайте, Борис Исаакович, подумайте, — и так доброжелательно улыбается. — А я пока насчет записей неправильных подумаю. Может, какой и приказик сочиню. Нарисую его».

Порядок надо наводить доброжелательностью, с улыбкой. Порядок должен рождаться сам по себе, стихийно за счет новосозданных предметов бытия. За счет открытий и изобретений. Новые предметы бытия для новых, молодых — старые хмыри чаще отказываются от вновь придуманного или открытого.

Помню, как когда-то мой тогдашний начальник реагировал на сшивающие аппараты. Надежнее стали сшивать кишки — наиболее осложняющееся действие в хирургии живота. «Аппараты эти нужны тем, кто так и не научился сшивать кишки надежно. А я умею. Если есть у меня возможность пошить костюм себе у хорошего портного, не пойду же я в магазин готового платья». Похоже, он ошибался во всем.

Новые аппараты, инструменты, открытия — и стихийно в ответ рождаются новые системы существования. Не надо их придумывать от головы. Кто бы не придумывал — Ликург ли, Фурье, Маркс ли, Ленин… А тут вот, совсем недавно прочитал я Панина, что у Солженицына «В круге первом» Сологдин. И он придумал систему. Как не сама родится, а придумают систему, так и получается она тоталитарной. Вот Гитлер…

Гитлер…. А может, начальник мне… потому что я еврей? Да нет — все норовлю себя обмануть, В душе, хоть к себе отнестись получше. Какая же жизнь у меня прошла, что нормальное, естественное движение её от старого к молодому, я так и втискиваю в гадости прошлого… Прошлого? Пожалуй, еще не ушедшего. Всё примиряю к себе, что удобнее.

Но есть же это!